В октябре по традиции проходит Нобелевская неделя. Определяются лауреаты в естественных науках, а также в литературе и в защите мира. Завершается неделя по той же традиции награждением ученых, внесших большой вклад в экономическую науку (economics).

Формально премия по экономике не является нобелевкой. Во времена Нобеля это была очень молодая наука и вообще таковой не считалась. Тем не менее в 1968 году Центральный банк Швеции по случаю 300-летия своего основания учредил таковую под названием «Премия Центрального банка Швеции по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля». Ее присуждает Королевская шведская академия наук по тем же принципам, что и Нобелевские премии с 1901 года. Первая премия по экономике была присуждена в 1969 году.

В этом году премию получили:

Дарон Аджемоглу (Kamer Daron Acemoğlu, в русскоязычных изданиях встречается англизированная форма Асемоглу). Профессор в Массачусетском технологическом институте (MIT). С начала своей карьеры Аджемоглу изучал, как политические и экономические институты формируют экономическое развитие и влияние технологий на рынок труда. В 2005 году он получил медаль Джона Бейтса Кларка, которую Американская экономическая ассоциация присуждает экономистам моложе 40 лет за выдающиеся достижения.

Саймон Джонсон.  Профессор глобального менеджмента в MIT Sloan School of Management. В 2007–2008 годах он был главным экономистом Международного валютного фонда (МВФ). Специализируется на глобальной экономике и финансовой системе, а также является соучредителем проекта «Baseline Scenario», цель которого — информирование общества о проблемах экономики.

Джеймс Робинсон. Профессор Чикагского университета и один из ведущих исследователей по вопросам политической экономии и роли институтов в экономическом развитии.

Все три лауреата входят в топ-5% самых цитируемых экономистов, Аджемоглу также занимает первое место среди топ-10% самых цитируемых авторов за последние 10 лет (на сентябрь 2024 года).

Аджемоглу и Робинсон авторы бестселлеров Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty (Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты), Economic Origins of Dictatorship and Democracy (Экономические истоки диктатуры и демократии) и The Narrow Corridor: States, Societies, and the Fate of Liberty (Узкий коридор: государства, общества и судьба свободы).

Почему одни страны и народы добиваются успехов в развитии, в частности, в экономике и богатеют, а другие остаются бедными и прозябают в нищете. Надо сказать, что этот вопрос относится к категории вечных.

На него пытался ответить основоположник политической экономии шотландский ученый Адам Смит в своей классической работе An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations (Исследование о природе и причинах богатства народов), опубликованной в 1776 году. В ней он отметил важность свободы рынков и конкуренции для процветания наций. Тогда зародилось понятие, что государство есть «ночной сторож», который должен обеспечить свободу и конкуренцию.

Роль институтов в экономическом развитии в 1970–1980 гг. исследовал Дуглас Норт, удостоенный за свои работы Нобелевской премии в 1993 году. Он разделял общественные институты на «порядки ограниченного доступа» и «порядки открытого доступа». Аджемоглу, Джонсон и Робинсон ввели понятия «экстрактивных» и «инклюзивных» институтов. При инклюзивных политических институтах интересы большинства населения принимаются во внимание, а политической элиты — ограничиваются. При экстрактивных — наоборот.

Инклюзивные политические институты создают стратегические выгоды для всех и тем самым обеспечивающих нациям устойчивый путь к росту благосостояния. Экстрактивные политические институты обеспечивают краткосрочные экономические выгоды для элит, но на долгосрочном горизонте не способны генерировать экономический рост — краткие всплески возможны, но быстро сходят на нет.

С другой стороны, мы имеем примеры, когда недемократические страны добивались впечатляющих результатов в своем экономическом развитии. Примером могут служить Китай и Сингапур, а также Южная Корея.

Лауреаты-2024 в статье 2008 года развенчали первую, классическую версию теории модернизации, доказав, что никакой связи между богатством и качеством институтов нет: то, что выглядело как причинно-следственная связь, представляет собой корреляцию. А корреляция связана с тем, что политические и экономические пути переплетены. Одни страны встали на путь демократизации, связанный с экономическим ростом, а другие — на путь диктатуры, связанный с ограничением экономического развития. То есть снова — не богатство привело к демократии, а демократия — к богатству.

На первый взгляд определенное противоречие. Рост богатства возможен и при отсутствии демократии, но в определенных странах привел к демократическому переходу, а в других государствах нет.

Ответ дали нынешние лауреаты и объяснили, что никакого противоречия нет.

Объяснение состоит из трех слагаемых: доверие, социальный конфликт и проблема обязательств.

Если политическая система приносит выгоды только элитам, то население может не верить, что обещанные политиками экономические преобразования принесут пользу всем остальным. Новая же политическая система, которая была бы основана на свободных выборах и позволяла гражданам сменять лидеров, не выполняющих обещания, не вызывает доверия у элит, опасающихся, что потеря ими вместе с властью своих экономических выгод не будет ничем компенсирована. Так страны застревают в ловушке экстрактивных институтов, препятствующих экономическому развитию. Эту проблему Аджемоглу и Робинсон называют «проблемой обязательств».

Ситуация может измениться, если возникает социальный конфликт. У населения есть одно преимущество перед элитами — массовость. Массы могут мобилизоваться, например, под влиянием экономических кризисов. Перед угрозой революции — необязательно насильственной, что позволяет присоединиться к ней большему числу граждан, — элита сталкивается с дилеммой: она делится экономической рентой, пообещав реформы, чтобы сохранить власть, однако население обещаниям не верит. В таком случае элита может предпочесть поделиться властью и согласиться на демократические перемены.

Поскольку речь идет о перераспределении, ресурсы вскоре снова могут оказаться аккумулированы в руках элиты, либо же новые демократические лидеры не могут обеспечить выполнение обещаний, что дает прежним элитам возможность возврата к власти. Это объясняет, почему молодые демократии бывают неустойчивы и могут скатываться обратно в авторитаризм.

Создание реально действующих инклюзивных институтов требует заинтересованного участия и поддержки широких общественных групп. «Выборы иногда создают конфликт и в поляризованных обществах могут привести к краткосрочным результатам, которые иногда не являются демократическими по своей природе», — поясняет Аджемоглу.

Аджемоглу, Робинсон и их соавторы продемонстрировали на большой выборке стран (175 стран за период 1960–2010 гг.), что переход к демократии обеспечивает на 20% более высокий рост ВВП на душу населения, чем было бы при отсутствии такого перехода, на горизонте в 25 лет. Однако в первое десятилетие этот показатель, наоборот, падает.

Если демократия устояла и закрепилась, то ее демонтировать и возвратиться в авторитаризм довольно дорого, поэтому она имеет тенденцию к самосохранению. Все 27 стран, классифицированные в 1920 году как демократии, оставались таковыми и в 2020.

Экономический рост критически зависит от инноваций. В одной из своих работ Аджемоглу и Робинсон показали с помощью математической модели, что политические элиты могут блокировать технологические и институциональные инновации, если считают, что такие изменения могут дестабилизировать существующий порядок и поставить под угрозу их власть — то есть если инновации создают «эффект политической замены». Он возникает в условиях низкой политической конкуренции и не возникает в условиях высокой, а также в случаях, если элиты уверены, что им ничто не угрожает.

Источники, дающие возможность «недемократической модернизации», можно найти в культуре, считают Аджемоглу и Робинсон. Взаимовлияние политики и экономики нельзя отделить от культурных факторов. У многих обществ имеется довольно стабильный набор культурных установок, определяющих такие понятия, как важность иерархии, роль семьи, высшие идеалы, а также обычаи и традиции. Эти установки могут обеспечивать оправдание — то есть легитимизацию — различных политических договоренностей и социальных иерархий.

Если культурные установки предполагают, что вертикальное правление сверху вниз легитимно, правители добродетельны или такими представляются, а вмешательство простых людей в государственные дела неуместно, — то такие установки могут использоваться как элитами для укрепления своих позиций, так и гражданами для адаптации к жизни в условиях авторитаризма. Чем дольше он длится, тем сильнее укореняются соответствующие культурные установки, и тем легче легитимизировать правление элит, будь то императоры или коммунистическая партия.

Выдвинутая лауреатами теория четко определяет, что недемократическая модернизация всегда по историческим меркам кратковременна и не дает возможности догнать более развитые демократические страны.

Авторитарные государства в тех или иных областях могут добиться успехов, но в тот или иной момент времени они упираются в «стеклянный потолок» возможного экономического роста и вступают в полосу кризиса. Часто они либо останавливаются в развитии, либо, что случается очень часто, начинают деградировать.

За примерами далеко ходить не надо. Экономический рост России замедлился уже в начале прошлого десятилетия. Начав агрессию против Украины, она оказалась в дипломатической и экономической изоляции от передовых стран и уже видны признаки промышленной и экономической деградации. Эта спираль раскручивается все сильнее и нужно быть слепым, чтобы этого не видеть.

Аналогично Китай. Пока мы видим значительные успехи в производстве электромобилей и в зеленой энергетике, но в целом страна стоит на пороге экономической стагнации и дело уже в необходимости политических изменений, на которые нынешняя правящая элита не согласна. Так что разговоры, что вторая экономика мира станет первой уже лишены всяких оснований. Такой Китай никогда не догонит США и Запад в целом.

Из работ лауреатов-2024 можно сделать логический вывод. Какой народ хочет стать богатым, тот должен устроить демократию в своей стране. Если у него не получается, то он навсегда останется бедным и даже нищим.