Распуская французский парламент после поражения его партии на выборах в Европарламент президент Эммануэль Макрон надеялся на опробованную в прошлом встряску и мобилизацию своих сторонников. Также на страх перед возможным приходом во власть ультраправых из Rassemblement national, RN (Национальное объединение) во главе с Марин Ле Пен.

Этот гамбит президента не оправдался. Первый тур ознаменовался серьезным успехом ультраправых. Хотя в нем было получено только 102 мандата из 577, нужно было получить более 50% голосов, но тренд для многих выглядел угрожающим. Причем не только для сторонников президента, а практически для всех, кто составлял политическую конкуренцию ультраправым.

И не только это. В течение недели после первого тура в стране случилось 50 политически мотивированных нападений на чиновников и политиков. Полиция была вынуждена увеличить уровень готовности и количество патрулей, и ожидала массовых протестов — вне зависимости от результатов.

Возникла своего рода паника, которая вызвала désistement. Это слово означает снятие своей кандидатуры в пользу самого сильного соперника того кандидата, который даже представляется для вас абсолютным злом. Особенность избирательной системы во Франции состоит в том, что для прохождения во второй тур достаточно получить 12,5% голосов. Во многих округах таких голосов набрали три и даже четыре кандидата.

За неделю до финального дня голосования Nouveau Front populaire, NFP (Новый народный фронт, Левый фронт), и Ensemble (Вместе) президента Макрона договорились сформировать единый «республиканский фронт». В 224 округах по всей стране кандидаты, занявшие третье и четвертое место в первом туре, сняли свои кандидатуры, чтобы отдать свои голоса тем, у кого было больше шансов во втором туре выиграть округ, не допустив победы кандидата от Ле Пен.

Стратегия оказалась весьма успешной. По результатам второго тура партия Ле Пен заняла только третье место по количеству полученных мандатов депутатов, отстав как от объединенных левых, так и от движения Макрона.

Несмотря на это, успешным «гамбит» Макрона назвать достаточно сложно. Его партия потеряла 86 мест в парламенте и уступила первенство объединенным левым. С учетом того, что теперь в парламенте сразу три крупных силы: NFP, Ensemble и RN, — сформировать правительство будет непросто.

Вопреки ожиданиям, в том числе многих экспертов, особенно вне Франции, NFP получил 182 места в нижней палате парламента, Ensemble – 168, RN ее союзники – 143.

Движение Макрона потеряло слишком много депутатских мандатов и в целом, не поняв причин экстренного роспуска парламента, погрузилось во внутренний кризис. Так, сразу после объявления результатов выборов премьер-министр Габриэль Атталь, ближайший соратник Макрона и один из наиболее популярных политиков в его партии, объявил о своей отставке, которую президент, тем не менее, пока что отказался принять.

Перед президентом Макроном возникла очень сложная задача из-за необходимости вступить в коалицию с левыми для формирования правительства.

Представляется, что такой вариант наименее достижимый. Проблема в том, что придется договариваться не только с умеренными социалистами и зелеными, так только их голосов не хватит, а и с ультралевыми сторонниками Жана-Люка Меланшона. Здесь противоречия выглядят непреодолимыми.

Второй сценарий — правительство меньшинства, состоящее преимущественно из левых сил. В таком случае Макрон как президент будет представлять одну политическую силу, а премьер-министр и правительство — другую. Во Франции такое сочетание получило название cohabitation (сожительство) и обычно приводит к постоянным конфликтам между президентом и правительством и, как следствие, политическому параличу.

Такой ситуацией не преминут воспользоваться ультраправые. Однако, чтобы реализовать cohabitation NFP не хватает около 100 голосов депутатов и кого ему еще привлечь в коалицию остается неясным.

Третий сценарий — формирование технического правительства с беспартийными министрами с премьером известным общественным деятелем. Такое правительство было создано в Италии, когда в подобной ситуации должность премьер-министра занял Марио Драга, более известного как глава Центрального банка Италии (Banca d’Italia), чем политика.

Сложность в том, что во Франции найти такую компромиссную фигуру, обладающую достаточным авторитетом, гораздо сложнее. Общество более поляризовано. Ультралевые стеной стоят против ультраправых и наоборот. Значит, и договориться будет сложнее. Провести в премьеры свою кандидатуру Макрону практически невозможно, так как левые и правые быстро объединятся и объявят вотум недоверия правительству.

И даже если представить, что такое так или иначе получится, то положение правительства будет весьма шатким и долго оно не просуществует.

Если же договориться о новом правительстве, хотя бы техническом, у депутатов не выйдет, парламент будет распущен снова — что приведет к очередным выборам.

Страна со второй по величине экономикой в Европе вступает в период политической нестабильности. Парламент получился сильно фрагментированным, что напоминает времена Четвертой республики с постоянными распадами коалиций и правительствами, которые существовали буквально несколькими неделями.

Со всей неизбежностью такое положение отразится на внешней политике страны, которая будет испытывать большие колебания и отличаться определенной ненадежностью в отношении своих союзников и партнеров.

В Москве очень надеялись на приход к власти во Франции ультраправых. Как сказал пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков, «Для России лучше всего была бы победа политических сил, готовых приложить усилия для восстановления наших двухсторонних отношений. Однако на данный момент мы ни у кого не видим такой четко выраженной политической воли и поэтому не возлагаем особых надежд или иллюзий по этому поводу».

В Кремле очень надеялись на поражение и унижение Макрона, к которому испытывали особую неприязнь после его предложения направить западные, в частности, французские войска в Украину.

Хотя Ле Пен не обещала прекратить военную помощь Киеву в случае прихода RN к власти, но в Москве очень рассчитывали, по крайней мере, на ее существенное уменьшение. В частности, она обещала заблокировать передачу дальнобойного оружия, способного бить по территории России.

Ирония состоит в том, что подобные заявления вызывают у многих французов подозрения, что ультраправые все-таки как-то связаны с Кремлем, хотя всячески это отрицают. Поддержка Путина не популярна среди французов, даже среди тех, кто голосовал как за ультраправых, так и за ультралевых.

Комментируя результаты выборов во Франции, премьер-министр Польши Дональд Туск написал в социальной сети Х: «В Париже энтузиазм, в Москве разочарование, в Киеве облегчение. Достаточно, чтобы быть счастливым в Варшаве».

Правые не пришли к власти в Великобритании и теперь во Франции. У польского премьера есть основания так писать.