Интервью # с российским политическим аналитиком Михаилом Нейжмаковым:

— Как вы оцениваете проведение COP29 в Баку?

— Важный момент, что COP29 в Баку проходит после победы на президентских выборах в США Дональда Трампа, для которого, как известно, характерно скептическое отношение к климатической повестке. Как ни парадоксально, этот фактор, может усилить внимание политиков и мировой прессы к ходу конференции, поскольку у участников появляется дополнительный повод для обсуждения тактики в новых условиях, а также возможных решений в экологической сфере, которые может предпринять Белый дом после возвращения туда Трампа в январе 2025 года и дальнейшего формирования республиканской администрации.

При этом климатическая повестка для Азербайджана, вероятно, и в ближайшей перспективе может остаться дополнительным фактором взаимодействия с его традиционными партнерами. Например, тема изменения климата является значимой для  правительства лейбористов в Великобритании, где пост министра энергетической безопасности и углеродной нейтральности занимает опытный политик Эд Милибэнд в 2010-2015 годах возглавлявший эту лево-центристскую партию.

Наконец, климатическая повестка часто становится поводом для обсуждения более широкого круга вопросов. Можно вспомнить, например, как представители США, желая наладить диалог с Китаем, нередко заявляли о необходимости обсуждать именно эту тему.  Скажем, в октябре 2022 года госсекретарь США Энтони Блинкен отмечал, что в отношениях Пекина и Вашингтона есть «аспекты сотрудничества» по вопросам изменения климата. А в рамках попыток наладить взаимодействие между США и Россией в 2021 году, то есть, накануне максимального охлаждения между ними, также ставка делалась, в том числе на обсуждение той же темы. Вполне возможно, что на полях COP29 также могут пройти переговоры между международными игроками, находящимися в прохладных или откровенно  напряженных отношениях между собой — в том числе в непубличном формате.

— Какие изменения на ваш взгляд в мировой геополитике ожидаются после второго возвращения Дональда Трампа в Белый дом?

 — Говоря о возможной внешнеполитической стратегии будущей второй администрации Дональда Трампа стоит учесть два важных нюанса. Во-первых, международная обстановка, при которой он приходит к власти, отличается от той, на фоне которой проходил его первый президентский срок. Например, Трамп после своей первой победы на президентских выборах стремился активно и подчас довольно жестко подталкивать партнеров США по НАТО к увеличению оборонных расходов, но в нынешних условиях у сторонников расширения финансирования военных программ в европейских странах появились новые аргументы. Причем, с заметной вероятностью, эта тенденция может продолжиться и в том случае, если российско-украинский конфликт, ставший спусковым крючком для роста военных расходов в международном масштабе, будет надолго «заморожен». То есть, с Трампом многим из европейских правительств может быть работать сложнее, чем с демократической администрацией, но появился ряд факторов, из-за которых мнения избранного 47-го президента США и, по крайней мере, части европейских политиков могут сблизиться.

Во-вторых, это последний президентский срок Трампа. С одной стороны, такая ситуация будет меньше сковывать избранного президента США, поскольку у него меньше мотивов оглядываться на общественное мнение. Но, с другой остается немалая вероятность, что многие внешнеполитические подходы, которыми будет руководствоваться Трамп уже чуть более, чем через 4 года могут быть пересмотрены его преемником в Белом доме — причем, такой пересмотр возможен и в случае, если 48-м президентом будет республиканец. То есть, у международных игроков, которым сложно будет найти общий язык с администрацией Трампа, могут появиться ожидания, что не всегда стоит уступать его давлению — можно попытаться просто «пересидеть» его президентство.

В целом же, от администрации Трампа, с высокой вероятностью, стоит ожидать усиления давления на Иран. Отношения с Россией при новой американской администрации  могут несколько раз колебаться от «разрядок» до новых «охлаждений», при этом вряд ли Вашингтон откажется от политики сдерживания Москвы. Также можно ожидать сложных отношений будущей республиканской администрации с Китаем. Но стоит учесть, что влиятельной фигурой в новой команде Трампа является  Илон Маск, имеющий собственные интересы в КНР. Именно он, возможно, будет олицетворять умеренное крыло команды нового президента в вопросе взаимодействия с Пекином и может стать одним из фактических переговорщиков с Китаем, независимо от того, займет он в итоге формальную должность в администрации Трампа или нет.

 — Что вы думаете по поводу процесса делимитации границы между Азербайджаном и Арменией?

 — Как известно, подписание сторонами регламента комиссий по делимитации стало довольно резонансным событием. В то же время, если переговоры по мирному соглашению зайдут в тупик, то ход процесса делимитации границы также может приостановиться. Обратим внимание, что по итогам переговоров Госкомиссии по делимитации государственной границы между Азербайджанской Республикой и Республикой Армения и Комиссии по вопросам делимитации государственной границы и пограничной безопасности между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой от 1 ноября 2024 года было осторожно сказано об «обмене мнениями по вопросу очередности участков линии границы для дальнейшего проведения делимитационных работ». Не исключено, что в случае  продолжения разногласий по оставшейся части мирного соглашения, обсуждение дальнейшего процесса делимитации также может «замереть» на стадии согласования очередности проведения таких работ на разных участках границы.

— Насколько реально заключение мирного договора между Баку и Ереваном?

 — Пока мы видим, что темп публичных переговоров между Баку и Ереваном по мирному соглашению, как минимум, снизился. Хотя не так давно, как известно, Армении был направлен 11-й пакет предложений Азербайджана в рамках этого переговорного процесса. Возможно, в конце 2024 года стороны сделают какие-то формальные шаги и проведут встречи, чтобы подчеркнуть, что переговоры продолжаются, но это само по себе не гарантирует, что в начале 2025 года в таком диалоге вновь не наступит пауза.

Не исключено, что на снижение темпов переговоров будет влиять и желание обеих сторон оценить, какую линию в отношении Южного Кавказа выберет новая американская администрация. В этом случае, темпы переговоров могут оставаться минимальными примерно до конца февраля-начала марта 2025 года. Вероятность масштабной вооруженной эскалации в приграничной зоне пока остается сниженной, но нельзя исключать возрастания частоты вооруженных инцидентов на границе в течение 2025 года случае, если пауза в рамках переговорного процесса станет особенно длительной.

При этом шансы на заключение мирного соглашения в 2025 году сохраняются. Среди прочего, и у Баку, и у Еревана есть стимул попытаться заключить мирное соглашение до старта активной подготовки к парламентским выборам 2026  в Армении.

 — Реально ли сближение Тбилиси с Москвой после проведения парламентских выборов в Грузии?

— Прагматичное экономическое сотрудничество России и Грузии наверняка продолжится. Но политическое сближение между Москвой и Тбилиси, все же, имеет свои пределы. Команда Бидзины Иванишвили ориентирована на многовекторную внешнюю политику, причем, с точки зрения как своей внешнеполитической стратегии, так и работы с внутренней аудиторией.  Отметим, например, что уже на фоне серьезного охлаждения между Грузией и ЕС в преддверии парламентских выборов грузинский премьер Ираклий Кобахидзе заявил, что «к 2030 году мы станем членом Евросоюза».

Если правящей «Грузинской мечте» удастся добиться снижения разногласий с США после вступления в должность Дональда Трампа, публичная политическая дистанция между Москвой и Тбилиси, вероятно, сохранится примерно на уровне предыдущих лет.

Между тем, шансы на сглаживание противоречий если не с ЕС, то с США при Трампе у команды Иванишвили есть. Визит в Тбилиси премьера Венгрии Виктора Орбана, пожалуй, ближайшего партнера Дональда Трампа в ЕС, вскоре после парламентских выборов, можно считать сигналом о возможности такой разрядки американо-грузинских отношений в 2025 году.