Когда-то, не так давно, российский лидер Владимир Путин, серьезно обидевшись на американского президента Барака Обаму, назвавшего Россию всего лишь «региональной державой», решил доказать обратное и пошел поступью СССР, величия которого он безуспешно добивается до сих пор. И совершил военную интервенцию в Сирию, в далекую от границ России ближневосточную страну.

Тогда, 25 марта 2014 года — через несколько дней после референдума, по итогам которого Крым и Севастополь были присоединены к России, президент США заявил, что это свидетельствует о слабости Москвы. «Россия является региональной державой, угрожающей некоторым из ее непосредственных соседей не от силы, а от слабости», — сказал тогда Обама.

Россия после того уже много раз и в основном в Украине подтверждала мнение Обамы – и неудавшимся блицкригом, и неспособностью победить даже за три года страну, меньшую по размерам в 28 раз, народ, меньший числом в 3,5 раза, государство, многократно уступающее ей как в экономических показателях, так и в развитии военно-промышленного комплекса на момент начала агрессии.

И сегодня Россия вновь доказала свою слабость. Да, падение сирийского режима следует расценивать уже не просто как слабость лично самого Башара Асада и построенного его отцом и продолженного им династического диктаторского режима, а упадок ослабленного Украиной путинского режима. Если бы Асад, как и Бен Али, Мубарак и Каддафи, проиграл по итогам арабской весны, это была бы слабость его собственного режима. Но сирийский режим пал после того, как Россия вместе с Ираном и вопреки желанию западных правительств помогли ему сохранить власть, и будучи на российских штыках.

Падение режима Асада очень чувствительно для Москвы. Крупнейшее военно-политическое достижение последних лет утрачено. Россия лишилась своей единственной истории успеха силового выхода в дальнее зарубежье. Она вновь стала страной, которая изо всех сил бьется где-то там у себя в регионе, далеко от мировых путей, в бывших собственных границах.

Начавшейся с киевского майдана сирийской эпопее России точку тоже поставила Украина. Героическое сопротивление и воля к свободе и независимости ее народа на удивление всего мира, в том числе и самого Кремля, за три года настолько истощили Россию, что вырвать Сирию из когда-то цепких когтей российского двуглавого орла для сирийской оппозиции не составило никакого труда. Вместо «Киева за три дня» Москва оказалась без Дамаска за три дня.

И что теперь?

— Каковы перспективы развития ситуации на Ближнем Востоке в свете падения режима Башара Асада?

— Как изменится расклад сил в регионе?

— Что станет с российским присутствием в Сирии, с ее военными базами, являющимися стратегически важными объектами, откуда реализовывались все операции на африканском континенте?

— В каком направлении поведет новую Сирию разношерстная оппозиция – светской или исламисткой республики?

— Отпустит ли иранская муллократия Сирию и сирийскую молодежь в свободное плавание?

— Какие еще превентивные меры, помимо уничтожения сирийского флота, объявления Голанских высот «неотъемлемой частью Израиля» и создания «стерильной зоны обороны» Иерусалим предпримет?

— Каково будет участие Запада, в частности, США, в дальнейшей судьбе Сирии?

— Какую роль во всех этих процессах имела и будет иметь Анкара, которая является основным внешним выгодополучателем свержения асадовского режима с учетом проживающих в турецкой республике трех миллионов сирийских беженцев и тех рисков, которые несли приграничной Турции ИГИЛ, другие террористические группы, РКК, гражданская война в Сирии?

— И, наконец, самое главное – Украина: станет ли бегство России из Сирии облегчением для нее или же она станет свирепствовать еще сильнее?

Вопросы сложные и серьезные, ответы на них получим со временем, делать прогнозы в этой ситуации дело неблагонадежное, с учетом того, что все разведки мира пропустили марш-бросок повстанцев на Дамаск, а до этого и нападение ХАМАС на Израиль, а российские спецслужбы не только попали впросак с Украиной, но даже не рассчитали свои собственные силы и возможности.

Но, все же, попробуем разобраться, и начнем, пожалуй, с России. Путин не просто лишился главного своего форпоста на Ближнем Востоке, он окончательно потерял позиции в этом регионе, которые начал восстанавливать в последнее время. Он рискует утратить позиции, завоеванные за последнее десятилетие в восточном Средиземноморье, а также потерять доступ на африканский континент. И без того пошатнувшаяся репутация России как гаранта безопасности в странах «глобального Юга» окончательно рухнет, нанеся непоправимый удар по её претензиям на статус мировой державы. Не протянувшая руку помощи Асаду Россия однозначно лишится статуса страны, способной остановить смену режима и поддержать союзника в любой точке мира.

Москве, проверившей на деле тезис, что на Востоке уважают силу, теперь, после проигрыша сирийской ставки, предстоит проверить, насколько там не уважают слабость.

Выстроенные с Глобальным Югом отношения не как инвестора или экспортера производств и технологий, за исключением небольшого набора военных, энергетических и ядерных, а построенные до вторжения в Украину в значительной степени на сирийском успехе России и ее способности защитить дружественный режим силами своих вооруженных сил и ЧВК, оказались под серьезным риском.

Экспорт безопасности и силы в интересах союзников был одним из немногих ее товаров, востребованных на Ближнем Востоке или в той же Африке. Более того, этот экспорт во многом опирался на российские базы в Сирии, судьба которых теперь неясна, как и логистика дальнейших предприятий Москвы в Африке.

Как известно, Россия использует авиабазу Хмеймим для отправки персонала и военных грузов в Мали, Буркина-Фасо и Нигер — все эти страны недавно пережили перевороты и разорвали связи с Западом, сблизившись с Москвой. Этот воздушный мост позволил ей восстановить часть своего влияния времен холодной войны на континенте, особенно в таких местах, как Центральноафриканская Республика и Судан.

Авиабаза Хмеймим и военно-морская база Тартус, принимающая российское топливо и грузы с кораблей, позволили России дешево и эффективно расширить свое военное, политическое и экономическое влияние в Африке. Теперь сеть, поддерживающая российские операции на континенте, которые заполняют вакуум, оставленный уходящими западными войсками, может потребовать капитальной перестройки.

Без сомнения, Кремль получил очередной сильный удар, причем геополитический и геостратегический. Но можно ли сказать, что Россия не переживет краха режима Асада или потерю своих баз на Средиземном море? Вряд ли. Россия уже переживала потерю и собственного военного блока, и баз, и союзников по всему миру, и огромных территорий бывшего собственного государства. Но Путин постарается восполнить эту потерю поглощением Украины, западное направление для него важнее восточного и южного. Как оказалось, все пути пролегают через Украину – и на Кавказ, и в Среднюю Азию, и на Ближний Восток, а тем более – в Европу…