В последние дни одной из важных для нас обсуждаемых тем стал вопрос возможного изменения формата посредников, которым придется заниматься мирным урегулированием карабахского конфликта после завершения нынешней военной стадии. И в этом смысле все чаще звучит название Турции.

Сам президент Эрдоган заявил на днях, что непосредственно Россия не имеет каких-либо претензий по участию Анкары в процессе урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. «Лично до меня не доходили какие-либо негативные отзывы официальных лиц России по данному вопросу», — сказал Эрдоган.

Действительно, лично от себя они этого не говорят, но вот, например, кремлевский пресс-секретарь Песков сразу вслед за этим заявил, что изменение формата, привлечение к урегулированию Турции возможно только при согласии самих сторон конфликта, а их две — Армения и Азербайджан. Таким образом, он, видимо, дал понять, что Ереван вряд ли на это согласится.

Интересно, насколько вероятно привлечение Турции к процессу переговоров и урегулированию конфликта? И насколько продуктивным оно может оказаться? Некоторые наблюдатели отмечают в последние дни, что Минская группа ОБСЕ не проявляет особой активности, и говорят, что Россия и Турция могли бы через ее голову организовать процесс урегулирования, под своей эгидой.  Перспективы и вероятность такого развития событий оценили в беседе с # известные российские эксперты.

Александр Сытин, доктор исторических наук, глава North&Eastern Europe Research Political Center (Москва):

— Моя личная точка зрения состоит в том, что войну останавливать не надо, тем более Азербайджану, который явно одерживает верх. Если остановить войну, не решив вопроса и не разрешив противоречий, для чего тогда было её начинать? Войны начинают, чтобы побеждать и устанавливать превосходство над врагом, а не мириться с ним, не проведя и месяца в боевых действиях.

Россия неоднократно заявляла о том, что её вмешательство возможно лишь при желании обеих конфликтующих сторон. С моей точки зрения,  за это утверждение надо цепляться и НИКОГДА не давать согласия на посредническую, а тем более миротворческую русскую миссию.

Аналогична и позиция Эрдогана — он также (зеркально) говорит о том, что готов участвовать в мирном процессе, если обе стороны на это согласятся.

Терпящие поражение армяне всё же не готовы пойти на этот шаг, по крайней мере Пашинян только что призвал к тотальной по сути войне. Мир бывает победоносным или позорно трусливым – надеюсь, и Баку и Анкара это достаточно хорошо понимают.

Михаил Нейжмаков, ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций (Москва):

— Турция, по сути, и так влияет на подготовку переговорного процесса. Показательно, например, что в самом начале нынешней эскалации вооруженного противостояния в Карабахе, 27 сентября 2020 года, сообщение о телефонном разговоре Сергея Лаврова с его турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу на официальном сайте МИД РФ появилось с интервалом менее 40 минут после пресс-релиза о переговорах между главой российского внешнеполитического ведомства и его армянским коллегой Зограбом Мнацаканяном, — то есть, раньше переговоров руководителя российской дипломатии с главой МИД Азербайджана Джейхуном Байрамовым и значительно раньше телефонного звонка премьера Армении Никола Пашиняна Владимиру Путину. Позже и пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков специально отметил работу Москвы «в полном контакте» с Турцией на данном направлении.

Если же говорить о повышении или расширении формального статуса Турции в рамках мирного урегулирования карабахского конфликта, то здесь есть свои нюансы. Как известно, еще до нынешней эскалации вооруженного противостояния внешние игроки, как правило, ссылались на необходимость сохранения роли Минской группы ОБСЕ в переговорах, а многие эксперты и политики из Азербайджана и Армении, напротив, оценивали роль этой структуры довольно скептически. Тем не менее, вполне возможно, что формат Минской группы сохранится и после завершения нынешней эскалации конфликта.

Повышение формального статуса Турции до сопредседателя МГ ОБСЕ гипотетически стало бы возможным, если бы такое решение продавливали все три нынешних страны-сопредседателя (в том числе, заставив Ереван принять такие изменения), но это вряд ли реализуется. В то же время, когда боевые действия прекратятся (а это рано или поздно произойдет), практически наверняка понадобится структура для мониторинга ситуации на новой линии разграничения между войсками вовлеченных в конфликт сторон. Не исключено, что Турция может получить более значительную и формально закрепленную роль в рамках подобной деятельности – хотя Анкара не позиционирует себя в качестве беспристрастного наблюдателя, а Еревану подобная роль турецкой стороны вряд ли понравится. Вероятность такого повышения роли Турции в рамках решения данной задачи возросла бы в случае достаточно успешного для азербайджанских войск завершения боевых действий.