Если признаться, после того как на днях написал небольшую заметку в связи со смертью известного российского общественного и политического деятеля ( хочется говорить о нем, как о лидере!) Алексея Навального, больше к этой теме возвращаться не хотел.

Да, в принципе, и писать больше нечего, главное заключается в том, что человека уже нет в живых, и еще один известный россиянин покинул этот Мир при весьма загадочных обстоятельствах.

Но несмотря на то, что кремлевские политические «фокусники» стараются рассеять подозрения в связи со смертью очередного российского оппозиционера, западные круги продолжают обвинять в смерти Навального нынешнюю российскую власть, даже уже призывают не признавать результаты президентских выборов в России, которые состоятся в ближайшие дни, потому что западные политики и дипломаты, даже обычные журналисты считают, что при демократических условиях Навальный находился бы не в тюрьме, а участвовал бы в президентских выборах — как активист, или даже как один из наиболее реальных кандидатов в президенты страны…

Конечно, в этом деле мы не судьи. Но думать и размышлять человеку не запретишь. Поэтому и мы продолжаем размышлять по поводу смерти Навального.

И в очередной раз, думая над этим, невольно вспомнили слова одного философа о том, что все мы обречены быть свободными, и наша свобода, возможно, является единственным, от чего мы не в состоянии отказаться. Кажется, этим философом был великий Жан Поль Сартр…

Да, возможно, в соседней России думают, что после смерти Навального, в этой стране, как минимум, длительное время никто больше не будет говорить о свободе и демократии, о западных политических и общественных ценностях. Неужели так будет? Нет, не думается!..

Если речь зашла о Сартре, давайте, эту проблему обсудим с философской точки зрения. Философы, и Сартр в том числе, и Камю писали, что любая борьба есть явление преходящее, потому что она никогда не приводит к вечным и абсолютным результатам, но все-таки несмотря на это человек должен продолжать эту безнадежную борьбу и должен быть готовым, как Сизиф толкать камень в гору, не думая о том, что этот камень вновь и вновь будет скатываться вниз…

В этом отношении и борьба за свободу вовсе не является исключением, хотя ясно и понятно, что вечной и абсолютной свободы также не бывает. Человек должен постоянно бороться за свободу, потому что смысл его жизни заключается в этом,- каким бессмысленным не казалось бы это с первого взгляда…

Да, еще раз заметим, что все мы, в том числе, 140 миллионное население соседней России, обречены на свободу. Да, в этой борьбе мы можем потерять таких незаменимых людей, как Немцов или  Навальный, но борьба должна быть продолжена, потому что те, которые покушаются на нашу свободу, закрывая наши рты, все же освобождают наши руки…

Приходится еще раз отметить, что в корне этой борьбы скрыта философская бессмыслица, но ее смысл заключается именно в этой бессмыслице. Если не ошибаюсь, на могиле Мартина Лютера Кинга написаны такие слова: «Наконец-то свободен!». А ведь он был великим и неустанным борцом за свободу в этом мире!..

Если к проблеме подойти с этого ракурса, то, сразу становится очевидным, что вечная и абсолютная «свобода» бывает только в ином Мире, если, конечно, последний вообще, существует…

Поэтому мы настроены оптимистически, хотя есть такая известная поговорка, что все оптимисты в конечном итоге являются убежденными пессимистами. Но это скорее всего не бытовой, не обыденный, а какой-то философский пессимизм. Дело в том, что никто нас в этом безграничном Мире не освобождает от ответственности за наши судьбы. Поэтому борьба за свободу в России также должна быть продолжена, несмотря на то, что цена ее велика!..

Чтобы хотя бы один день жить по настоящему свободным, можно и даже надо сорок лет бороться за это – приблизительно так говорится в одном известном азербайджанском фильме. Пока же смерть и похороны Навального напоминают мне сюжет другого советского фильма. Артисты, протестуя несколько дней подряд думают, что люди уже собрались перед театром, чтобы выразить свою поддержку и солидарность. Но когда они выходят из здания, видят, что перед театром пусто и безлюдно…