Президент США Джо Байден утром, сразу после пробуждения, вызвал к себе вице-президента  Камалу Харрис:

— Камала, войска НАТО не будут участвовать в боевых действиях в Украине.

— Доброе утро, господин президент. Я знаю.

— Я не сомневался, что ты знаешь.  Но вчера вечером у меня были другие формулировки.

— Какие именно?

— Нога натовского солдата не вступит в Украину.

— Мне казалось, что это равнозначные понятия.

— Тем не менее. Нужно наше решение  доводить до внимания России в различных словосочетаниях.

— Господин президент, вы действительно думаете, что есть необходимость истолковывать  русским  эту мысль  в различных вариациях?

— Камала, не забывай с кем мы имеем дело. Глава МИД России Лавров сказал, что Россия не нападала на Украину. Ты понимаешь, какому психотипу мы противостоим? Там все перевернуто с ног на голову. Я не уверен в их адекватности. Поэтому я вовсе не считаю лишним периодически уверять их в том, что мы против них не будем воевать. Вдруг они постоянно это забывают. Я понимаю, что слишком часто повторяю эти слова. Но что делать? Таковы реалии. Соедини меня с Макроном.

— Эмманюель, мы не будем воевать с Россией.

— Да, господин Байден. Ни в коем случае.

— Я сейчас говорил с Камалой о Лаврове. Мне сказали, что он в ответ на высказывания вашего министра иностранных дел, назвал его петухом.

— Не совсем так. Он сказал, что мы слишком часто петушимся. Также он отметил, что петух — наш национальный символ.

— Не понимаю в чем разница, но, тем не менее, это его высказывание вас не коробит?

— Вовсе нет. Галльский петух действительно является одним из символов Франции. Подтверждением величия Франции. La grandeur de la France, так сказать.

— Но мне здесь  специалисты сказали, что Лавров, делая ударение на российском восприятии названия этой птицы, намекал на что-то другое.

— Господин президент, у вас проблемы с гомофобией?

— Разумеется, нет. Мне показалось, что его высказывание в данном контексте не было комплиментарным.

— А мне так не показалось.

— Очень хорошо. Вы общаетесь с Путиным?

— Довольно часто.

— Вы доводите до его внимания, что НАТО не будет воевать на стороне Украины?

— Я почти только об этом и говорю.

— Замечательно. Ваши беседы будут продолжены?

— Думаю, что да. Он сказал, что если мне нечего делать, я могу звонить и далее. Господин президент, моих избирателей волнует вопрос поставок оружия  для Украины.

— Только оборонительное. Никаких исключений.

— В таком случае скажите мне, чем принципиально отличаются Байрактары и Джавелины от истребителей? И теми, и другими можно как обороняться, так и наступать.

— Байрактары им дали турки. Пусть они сами  и отчитываются перед Россией. Что касается Джавелинов.. Знаете, мой друг, это все проблемы формулировок. Так сложилось, что противотанковые комплексы названы оборонительным оружием, а военные самолеты — наступательным. Я ничего не могу поделать. Если бы мухобойки назывались наступательным оружием, мы даже их не поставляли бы в Украину.

— Я слышал, англичане обещали им отправить нечто серьезное.

— Англичане островитяне. Алгоритм их мышления несколько своеобразный. Я не могу их контролировать. Тем более, что у Бориса Джонсона какие-то турецкие корни. Что с него возьмешь? Англичане возомнили себя главными стражами демократии.

— Раньше так говорили о США.

— Жизнь меняется. Раньше Джордж Буш, разглядывая через глаза Путина его душу, находил в нем прямого и достойного доверия человека. Раньше Хиллари дарила им какие-то кнопки. Уже забыл, как они назывались. Все меняется.

— Да, это так. Простите. Я сейчас должен позвонить Владимиру.

— Нет проблем. А я сейчас переговорю с Шольцем. Олаф, доброе утро.

— Доброе утро, Джо. НАТО не будет участвовать в войне с Россией.

— Вы меня опередили. Господин канцлер, что у вас насчет санкций?

— По нашему глубокому убеждению, санкции предназначены для  выполнения функции пощечины, а не удара кулаком в челюсть. Мы санкциями  должны просто обозначать  свою обеспокоенность. Не нужно прижимать крысу к стене. Не подумайте, что я сам решился на такое  неполиткорректное сравнение. Сам Путин описывал свое впечатление от этого случая в книге  «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным».

— Понятно, понятно. А что мы будем делать, если Россия использует в Украине тактическое ядерное оружие?

— Господин президент, вы знаете, каковы размеры зоны поражения, так называемой ударной волны, в случае подрыва тактического ядерного оружия?

— Нет.

— Всего два квадратных километра. А общая площадь Украины 603 548 км². Так о чем же мы говорим?

— С  Украиной понятно. А что насчёт радиоактивного заражения? Что мы будем делать, если ветер понесет радиоактивный след в сторону Европы?

— Ветер это может понести также  и в сторону России. Тем более, что Европейская организация по эксплуатации метеорологических спутников, которая является крупным поставщиком метеорологических данных, приостановила сотрудничество с Россией. Русские не будут знать, куда дует ветер. В  буквальном смысле. Поэтому, возможно, они откажутся от этого шага. Нам остается  рассчитывать только на это. Больше мы ничего сделать не можем.

— А как быть с общественным мнением?

— Ну, у нас выборы были в 2021 году. А у вас в 2020. У нас в запасе годом больше, чем у вас. Что-то придумаем. Что-то скажем.

— Я хотел подвести итоги нашего разговора.

— НАТО ни в коем случае не будет участвовать в войне на стороне Украины.

— Олаф, вы замечательный человек. Вы каждый раз опережаете меня. НАТО ни в коем случае, не будет участвовать в войне на стороне Украины.

— Джо, я ведь только что сказал то же самое.

— Олаф, это именно тот случай, когда лишнее повторение не помешает. Давайте вместе это еще раз повторим и я пойду завтракать.

 

Эльдар Тагиев, специально для #, из Киева