Интервью # с экспертом Центра глобалистики «Стратегия ХХ» (Украина) Павлом Лакийчуком:

— В последние дни участились разговоры о том, что Россия собирается начать войну против Украины. Что вы думаете по этому поводу?

— О том, что на нашей восточной границе россияне создают ударный кулак, украинские эксперты начали говорить еще, если не ошибаюсь, в 2018 году. По состоянию на 2021 год на нашей границе, на юго-востоке сформирована группировка сил, ядром которой является вновь созданная в 2017 году 8-я общевойсковая армия со штабом в Новочеркасске.

Сами россияне неофициально называют ее «ударной», то есть предназначенной для прорыва обороны. Основа группировки на северо-востоке – 20-я армия, которая после начала русско-украинской войны была передислоцирована из-под Нижнего Новгорода в Воронеж.

Ускоренное (и скрытое) формирование 1-й танковой армии в 2014-2015 годах тесно связано с переводом к границе Украины 20-й армии – эти два соединения, как показал опыт учений, должны действовать в единой системе. 1-я танковая – исключительно наступательная сила, каковых в военной доктрине современной России после распада СССР еще не было. В ее состав входят элитные танковая «Кантемировская» и мотострелковая «Таманская» дивизии, 6-я танковая бригада (все эти соединения «отличились» в войне на востоке Украины), вновь созданная в 2020 году 27-я мотострелковая бригада и другие. Штатным районом дислокации 1-й танковой армии является Подмосковье (штаб в Одинцово).

Впрочем, в качестве базы для операций на Востоке «зеленые человечки» из 1-й танковой облюбовали Каменск-Шахтинский в 14 километрах от границы с Донецкой областью Украины. И это по меньшей мере настораживает. Особенно учитывая, что из Крыма до сих пор не вернулись в места постоянной дислокации часть сил 58-й армии, а подразделения 41-й армии (в том числе Чебаркульской 90-й танковой дивизии), участвовавшие в учениях «Запад-2021», переместились не в места постоянной дислокации в Сибири, а опять к тому же Каменску-Шахтинскому. Именно их идентифицирует на спутниковых снимках аналитик Центра военно-морского анализа США Майкл Кофман.

— О чем это может свидетельствовать и как это опасно?

— Накопление такого количества ударных сил россиян на наших границах – всегда опасность, угроза. Тем более, что Москва прямо и через своих марионеток в ОРДЛО откровенно обостряет обстановку. Тем временем, ситуация в Киеве – не безоблачная, Кремль умело раскачивает внутриполитический кризис в Украине – как утверждают аналитики, до конца зимы у нас может наступить энергетический коллапс. Глава правления «Нафтогаз-Украина» Юрий Витренко небезосновательно предостерегает, что запуск «Северного потока – 2» также развяжет России руки для нападения на Украину. Итак, скорее всего Москва или шантажирует нас и Европу новой эскалацией конфликта, или готовится к широкомасштабной войне. А скорее и то, и другое одновременно.

Весной этого года Украине и ее западным партнерам удалось удержать Россию от новой агрессии на юге. В значительной степени благодаря широкой дипломатической огласке, консолидации мирового сообщества, угрозе жесткого ответа со стороны союзников в случае решения Кремлем новой авантюры. Аналогичным образом нам следует поступать и сейчас. Времени для политико-дипломатических и военных маневров мало, но оно еще есть.

— Как вы оцениваете итоги 44-дневной войны между Азербайджаном и Арменией?

— Тот факт, что механизм мирного урегулирования конфликтов посредством ООН и ОБСЕ дискредитировал себя, ложится виной на коллективный Запад, прежде всего – на Европу. Это касается в первую очередь запущенных конфликтов на «постсоветском пространстве». Яркий пример – армяно-азербайджанский конфликт: двадцать восемь лет безрезультатных переговоров в формате Минской группы ОБСЕ продемонстрировали лишь несостоятельность «высоких договаривающихся сторон», их неспособность (и нежелание) достигнуть не только общего консенсуса, но и приемлемого компромисса. В то же время, эффективным оказался базируемый на международном праве силовой механизм разрешения конфликта – Азербайджан, действуя под стратегическим патронатом со стороны Турции, вооруженным путем успешно восстанавливает свою территориальную целостность и национальный суверенитет в рамках международно признанных границ.

Да, 44-дневная война не привела к полному и окончательному решению карабахской проблемы, но она сдвинула чашу весов с «мертвой точки». Вторая Карабахская война стала поворотным пунктом не только для Азербайджана и Армении. Она продемонстрировала, что мантры об «отсутствии альтернатив политико-дипломатическому пути возвращения оккупированных территорий» зачастую не что иное, как обман с целью сохранить статус-кво. К успеху Азербайджана присматриваются во многих точках, где «замороженные конфликты» поддерживаются десятилетиями. Его путь к достижению поставленных целей изучают, внимательно наблюдают за процессом восстановления суверенитета на деоккупированных территориях и возвращением их к мирной жизни.

С чисто военной точки зрения, 44-дневная война показала, что при сравнительно равных силах сторон преимущество предопределяет современная система управления войсками. Даже нехваленые турецкие «Байрактары» стали основной предпосылкой победы (хотя и стали её символом). Разведывательно-ударный комплекс – инструмент, система управления войсками – механизм достижения цели.

Обе стороны готовились к неизбежному конфликту. Армения сделала ставку на российские вооружения советского и постсоветского образца, и на ту же по факту советскую, российскую организацию войск. Закупки вооружений Азербайджаном были более продуманными, планирование и организация – более осмысленными. Азербайджанцы внимательно изучали все новейшие тенденции в военном деле, изучали опыт современных войн на Ближнем Востоке.

Нельзя сбрасывать со счетов и морально-психологическую подготовку личного состава. Готовность бойца к защите своей Родины, мотивация на победу остаются решающим фактором в современном бою.

44-дневная война не стала завершающей точкой Нагорно-Карабахского конфликта. Тем не менее, она закрыла его главу, выступила поворотным пунктом не только для его участников. Победа неформальной азербайджано-турецкой коалиции изменила политический и военный баланс сил на Южном Кавказе, способствовала дальнейшему росту влияния Турции как региональной державы, обозначила реальные пределы влияния России в Закавказье, проявила степень реальной заинтересованности США и стран ЕС в нашем регионе.

— Как оцениваете фактор усиления Турции на Южном Кавказе после 44-дневной войны?

— Роль Турции после войны возросла не только на Южном Кавказе, но и в Черноморско-Каспийском регионе в целом. Странам Причерноморья, в первую очередь Украине, стоит особо обратить внимание на миротворческий потенциал Анкары. Да, турки не будут ввязываться в прямое и открытое противостояние с Москвой. Формально они заинтересованы в сохранении ровных дружественных отношений со всеми странами региона. Геополитическая стратегия наследников османов тонкая и гибкая, и нужно уметь ею эффективно воспользоваться.

— Насколько востребован опыт азербайджанской армии в 44-дневной войне для Украины? Как вы оцениваете недавнее применение «Байрактара» со стороны украинской армии на Донбассе?

— В Украине внимательно изучают опыт 44-дневной войны. И не только в геополитическом разрезе – стратегия и тактика сторон в армяно-азербайджанском конфликте продемонстрировали преимущества современного видения общевойскового боя.

Азербайджанская армия действовала опираясь на тщательную разведку поля боя, оперативную передачу данных о целях в системе РУК, дальнее огневое поражение, в том числе беспилотными средствами поражения. Опыт применения дронов для нас особенно ценен. После приобретения у Турции партии оперативно-тактических БПЛА Bayraktar TB2 и постановки их на вооружение, эти беспилотники используются Вооруженными силами Украины для выполнения широкого спектра задач — от воздушного патрулирования морской акватории до ведения разведки и целеуказания в зоне операции объединенных сил (ООС), в том числе в условиях применения противником средств РЭП.

В октябре этого года стало известно о первом официальном применении ВСУ «Байрактара» в ударном варианте. В значительной мере это стало возможным вследствии изучения опыта применения ВС Азербайджана аналогичных беспилотников в ходе 44-дневной войны и учета его при подготовке операторов БПЛА.

Бомбометание «Байрактара» на Донбассе носило в первую очередь демонстративный характер. ВСУ показали, что при необходимости в случае обострения конфликта готовы и могут применять БПЛА по закрытым объектам в глубине обороны противника. И цели своей, судя по истерической реакции российской стороны, достигли. В то же время, применение этих беспилотников для разведки и патрулирования в ВСУ носит уже рутинный характер. В том числе и над морем.

Работа «Байрактаров» была высоко оценена и партнерами по НАТО во время учений «Си-Бриз – 2021» в Черном море. При разумном применении это надежное и эффективное оружие.

— Насколько вероятно вступление Украины и Грузии в НАТО?

— 14 июня в Брюсселе по итогам 32-го саммита НАТО лидеры стран-членов Североатлантического альянса подтвердили решение Бухарестского саммита 2008 года о том, что Украина станет членом НАТО, несмотря на конфликт с Россией. И подчеркнули, что конфликт вокруг Украины является «первой темой» в повестке дня. То есть, вопрос «вероятно ли вступление Украины и Грузии в НАТО?», для нас не стоит. Мы ставим вопрос по-другому: «Когда Украина и Грузия присоединятся к Альянсу?». А вот ответ на этот вопрос во многом зависит от нас самих. От того, как эффективно и быстро мы сможем проводить внутренние реформы в сфере обороны и безопасности, которые являются необходимым условием обретения членства в НАТО. И если с реформой оборонной сферы и переходом Вооруженных сил Украины на технические и оперативные стандарты НАТО все обстоит неплохо, то скорость и направление реформ в системе государственного управления оставляют желать лучшего.

Пробуксовывают реформы в области борьбы с коррупцией, СБУ и децентрализации власти. Несмотря на то, что Украина, как и Грузия, до сих пор не получили плана действий по членству в НАТО (MAP), мы не теряем время даром, руководствуемся индивидуальным планом партнерства с НАТО (IPAP), пункты которого практически соответствуют аналогичным в ПДЧ.

Кроме того, присоединение новых членов к евроатлантической семье – вопрос консенсуса всех стран-участниц. Поэтому МИД Украины активно работает не только с институциями НАТО, но и с каждой из стран-партнеров. Не секрет, что вступление/невступление Украины и Грузии в НАТО сейчас зависит от позиции трех стран, влиятельных членов Альянса, которые строят отношения с Киевом и Тбилиси сквозь призму своих двусторонних отношений с Россией. Именно им нужно доказать, что умиротворение агрессора – не самый лучший, а возможно, как свидетельствует история, самый опасный путь к достижению мира. Однако, пока их точка зрения не изменится, мы будем иметь только «окно» для сотрудничества с НАТО, но не «открытые двери».

При всей важности для нашей и европейской безопасности вопроса членства в Североатлантическом альянсе, не менее важным для нас является вопрос сотрудничества и партнерства со странами Альянса вне его жестких рамок. Украина стала первой страной-партнером НАТО, которая получила обновленный пакет Целей партнерства до 2025 года – 16 июня 2021 Североатлантический совет единогласно голосами всех 30 государств-членов НАТО утвердил пакет Целей партнерства Украины с НАТО, который включает 46 целей. Это наш вклад в общую безопасность.

Подведу итог: если сидеть и ждать приглашения – членами Альянса нам не стать. К этой цели нужно двигаться, двигаться упорно. А упорно двигаться вместе – легче.