Многим казалось, что если Америка выбрала Барака Обаму президентом, то с расизмом покончено раз и навсегда. Это заблуждение сегодня выливается в массовые беспорядки, грабежи и мародерство. И это совсем не те мирные протесты, которые являются неотъемлемой частью свободы всех и каждого в демократической стране. Ровно до тех пор, пока не становятся своей противоположностью.

Вспомним киевские майданы 2004-2005 и 2013-2014 гг. Поверьте на главной улице украинской столицы Крещатике магазины по своей роскоши, отделке и стоимости товаров от мировых брендов в них не сильно уступают подобным в Париже, Лондоне или Вене. В отдельные дни на Крещатик и Майдан Незалежности (Площадь Независимости) выходило более одного миллиона человек, но в витрины не полетело ни одного камня, и никто не позволил себе грабежей и мародерства. Как стояли магазины, рестораны и кафе, так себе и работали. Потому и называются те события протестом, а не беспорядками и всем остальным, что им сопутствует. Люди вышли на киевские улицы против произвола власти, а не для грабежей.

Протестующие в Гонконге тоже никого не грабят. Не для этого они вышли на самые настоящие мирные протесты. То, что против них применяют силу и слезоточивый газ свидетельствует о произволе китайских властей, не желающих прислушаться к требованиям своих граждан.

Теперь о так называемых протестах желтых жилетов во Франции, подобных в Великобритании или Бельгии. Начало вроде бы мирное, но очень быстро перерастающее в грабежи, насилие и мародерство. Чем виноваты перед теми желтыми жилетами магазины и рестораны. Ничем, кроме того, что на них глаз положили грабители. Поэтому и протесты желтых жилетов так называемые, потому что таковыми не являются.

Налицо вопиющий полицейский произвол в отношении чернокожего Джорджа Флойда. Вроде бы он не мог объяснить откуда у него фальшивая банкнота в 20 долларов. Сам по себе факт несколько странный, так как такие деньги в Америке проверяют очень редко. По причине того, что подделывать их фальшивомонетчикам невыгодно. Проверяют обычно сто долларов. К тому же сейчас небольшие покупки оплачивают карточками.

Вроде бы Флойд вступил в пререкания с полицейскими, а это тянет на серьезное нарушение. К тому же и прошлое у него было далеко не безупречное. Как минимум 5 раз отбывал тюремные сроки различной продолжительности. В Америке при малейшем неподчинении полицейским разговоры короткие. При этом действует неофициальная презумпция виновности неподчинившегося.

Из этого совершенно не следует, что полицейские имеют право на неоправданное насилие, к тому же зафиксированное. И полицейский Дерек Шовин тоже не ангел во плоти. Против него было подано 18 жалоб.

И здесь нужно четко отделить очевидный полицейский произвол от событий, которые за ним последовали.

Расовая сегрегация в своих одиозных формах по типу white only — только для белых в общественных местах изжита и ее в юридическом смысле нет. Афроамериканцы избираются в конгресс, мэрами городов, среди них много бизнесменов, врачей, адвокатов и просто успешных и богатых людей. В этом смысле расовой дискриминации действительно нет.

Однако она присутствует в институциональной форме. В частности, в системе образования. Афроамериканцы, выходцы из Азии и Латинской Америки живут в своих районах. Нет, формально никто им не запрещает жить, где они хотят, но есть проблемы. Первая из них бедность.

Ребенок может ходить в муниципальную школу только в районе, где он живет с родителями. В СССР был административный запрет, в другом районе в школу не принимали. В США такого нет, но есть более сложная проблема.

В районе, где хорошая школа, да еще и больница стоимость жилья взлетает до небес. Бедным нечего и думать, чтобы жить в таком районе и их детям ходить в хорошую школу, дающую необходимую подготовку для университета. В такую государственную школу ходят дети богатых, чаще всего белых, иногда латиноамериканцев или азиатов.

В бедном районе — плохая школа. После такой невозможно поступить и тем более учиться в университете. Нет образования — нет хорошей и высокооплачиваемой работы. Круг замыкается. У чернокожего ребенка очень мало шансов вырваться из своего незавидного положения через социальные лифты. Количество азиатов и латиноамериканцев в американских университетах растет, с афроамериканцами сложнее. Вот и образуются неформальные, а фактические гетто.

Следующий вопрос. Как и кто организовывает протесты, а за ними и грабежи. Говорить о стихийности можно с некоторой натяжкой. Без определенной организации и связи сделать это невозможно. Есть некоторые организации, которые играют в этом определенную роль. Все это еще предстоит выяснить.

Отметим, что никакой расовой основы в грабежах не было. Еще не открывшееся кафе чернокожего бывшего пожарного, на которое он копил всю жизнь, сожгли точно также, как книжный магазин белого владельца. Книги то зачем жечь? Разгулялась шпана, чувствуя полную безнаказанность.

Теперь о политических последствиях. Надо сказать, что Трамп своими высказываниями нанес себе почти непоправимый вред. Ясно, что очень многие афроамериканцы от него отвернутся, хотя можно ожидать некоторого притока к его сторонникам со стороны белых. Каков будет окончательный баланс, станет ясно в октябре. Тем не менее, пока он для президента отрицательный.

Второй важный фактор. Протесты и грабежи в своем большинстве прошли в штатах и городах, где губернаторы и мэры из Демократической партии. Более того, многие из них афроамериканцы. Их действия или чаще всего бездействие во многом способствовало беспорядкам. Некоторое время власть, как в Вашингтоне, так и на местах оказалась фактически парализованной. Чернокожие мэры не хотели выступать против своих, и только разгул грабежей и насилия да понукание федеральной власти заставили их действовать. Как это скажется на выборах в конгресс и сенат, на мэрских и губернаторских в ноябре сейчас по горячим следам сказать трудно, но скажется обязательно.

Отметим, что на этот раз в российской пропаганде нет известного злорадства по типу «у них негров бьют». По двум причинам.

Во-первых, Трамп теряет рейтинг и в Москве серьезно опасаются, что он может выборы проиграть. Нынешние протесты-погромы ему точно не в масть.

Во-вторых, полицейский произвол в отношении чернокожих в США сродни такой же подозрительности российской полиции в отношении выходцев из Центральной Азии, Северного Кавказа и вообще «лиц кавказской национальности». Можно с уверенностью утверждать, что полицейский произвол в отношении них в российских городах по масштабам не идет ни в какое сравнение с американским. Там пусть и не всегда, но полицейских наказывают и сажают за решетку в особо вопиющих случаях, но в России никогда. Впрочем, граждане России даже не из этих групп навряд ли могут чувствовать себя защищенными. То, что к ним реже придираются на улицах, мало меняет общую картину.

Протесты и погромы в американских и европейских городах, так или иначе, прекратятся. Однако проблема полицейского произвола останется. Ее демократическое общество должно решить.