Выступая на фестивале The Financial Times Weekend 4 мая в Вашингтоне советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан отметил, что с новой помощью Вашингтона, Киев будет иметь возможность «удерживать линию» в течение 2024 года и «гарантировать, что Украина сможет противостоять российской атаке».

Салливан сказал, что он все еще ожидает «российских успехов в ближайший период» на поле боя, несмотря на новый пакет помощи США, одобренный в прошлом месяце, потому что нельзя мгновенно «переключить тумблер».

Указывая на сценарий войны в следующем году, Салливан отметил, что Украина намерена «двигаться вперед, чтобы вернуть себе территорию, которую россияне отобрали у нее».

Выступление американского чиновника столь высокого ранга практически совпало с несколькими очень важными событиями, которые будут иметь значение для всего хода войны России против Украины. Скажем сразу, что события, о которых речь пойдет ниже, крайне неприятные для России и вызвали в московских коридорах власти сначала ярость, а потом и панику.

Для начала отметим, что принятие, в конце концов, американского пакета помощи Украине с нескрываемым унынием было воспринято в Кремле и его окрестностях. Конечно делая faire bonne mine a mauvais jeu — хорошую мину при плохой игре российская пропаганда после первого шока стала утверждать, что ничего это Украине не поможет. При этом была вынуждена признать, что теперь пограничные российские регионы на глубину до 350 км достижимы для украинских ударов. Оставалась, конечно, надежда, что западные союзники Киева ограничат применение дальнобойных ракет только собственной и признанной территорией Украины. И тут прилетела пара черных лебедей.

Сначала в интервью украинскому изданию «Европейская правда» министр иностранных дел Латвии Байба Браже сказала, что некоторые западные страны сняли свои возражения против использования ВСУ западного оружия по территории России.

Очень скоро выяснилось, что одним из таких государств является Великобритания. Министр иностранных дел Великобритании Дэвид Кэмерон в комментарии для Reuters четко указал на то, что «Украина имеет такое право. Так же, как Россия наносит удары по Украине, вы можете вполне понять, почему Украина испытывает потребность убедиться, что она защищает себя». Другими словами, Украина имеет право использовать оружие, предоставленное Лондоном, для нанесения ударов по целям на территории России. Очевидно, что речь идет о британских ракетах Storm Shadow. В Украину они поставлялись в модификации на дальность до 180 км. Теперь же есть основания полагать, что эта дальность в следующих модификациях составит примерно 560 км. Министр также пообещал выделять по £3 млрд ($3,74 млрд) ежегодной военной помощи Украине «столько, сколько потребуется».

Во время необъявленного визита в Киев Дэвид Кэмерон начал переговоры с Украиной по 100-летнему партнерству. Это будет совершенно новое соглашение для углубления отношений между обеими странами. Об этом также говорил премьер-министр Британии Риши Сунак в январе во время выступления в британском парламенте.

Президент Франции Эммануэль Макрон также добавил Москве головной боли. Он продолжил дискуссию о возможном направлении в Украину по просьбе ее правительства воинского контингента. Верный своей практике стратегической неопределенности он не слишком четко обозначил варианты французского прямого вмешательства в ход войны, но в очередной раз не оставил сомнений, что такое очень даже возможно.

Такую позицию французского президента считает правильной министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский. Как информирует RMF 24, министр считает, что российского диктатора Владимира Путина нужно держать в неопределенности относительно дальнейших шагов Запада. Отвечая на вопрос, допускает ли Варшава возможность отправки своих военных в Украину, Сикорский заявил, что польская сторона «не станет раскрывать карты». «Пусть Путин думает, что мы будем делать».

Отметим, что президент Макрон в своих заявлениях о возможности отправки французских войск в Украину опирается на достаточно большую общественную поддержку внутри страны.

В целом заявления Парижа, Варшавы и ряда других европейских столиц относительно возможного вмешательства в войну на стороне Украины можно считать еще одним очень черным лебедем, прилетевшим в Кремль.

Все отмеченное является признаком существенного изменения позиций европейских стран. Очень долго преобладала позиция умиротворения. До западных политиков никак не могла дойти мысль, что в XXI веке Путин в самом деле хочет вооруженным путем восстановить российскую империю. Отсюда сначала попытки уговорить его, потом боязнь так называемых красных линий и угроз применения атомного оружия.

Блеф Путина был настолько примитивным, что реальные политики отказывались в него верить и часто шли на поводу банального шантажа. Тем не менее, через два года войны стала очевидной истина, что у России армия не только не вторая в мире, что это плод путинских мультиков про аналоговнет оружия, а она осталась практически по всем параметрам в прошлом столетии и до сих пор реализует советские военные доктрины. Причем они устарели уже в ходе Второй мировой войны, о чем писали американские и британские генералы, встретившие своих советских союзников на берегах Эльбы.

И вот теперь ситуация начинает меняться. В первую очередь в Европе оценили степень угрозы, исходящей от России. Соответственно начали принимать меры. Кроме того, сначала военные, а потом и политики поняли, что Россия завязла в Украине настолько, что не в состоянии реально открывать второй фронт против стран НАТО. По крайней мере, в ближайшей перспективе.

Отсюда следует очевидный вывод — остановит Россию только безусловное поражение в войне в Украине. Далее понятно, что все возрастающая военно-техническая и экономическая поддержка Украины является лучшей защитой от московской агрессивности. И эта поддержка состоит не только в поставках вооружений для Сил обороны Украины, а и в сужении стратегических возможностей России.

Именно с этой точки зрения следует рассматривать предложение командующего эстонскими Силами обороны Мартина Херема заблокировать Балтийское море для России. Он отметил, что его страна выступает за совместные действия в этом направлении с Польшей, Швецией и Финляндией.

В октябре прошлого года президент Латвии Эдгар Ринкевич сообщил, что российским судам могут закрыть проход по Балтийскому морю, если подтвердится причастность Москвы к повреждению газопровода Balticconnector и телекоммуникационного кабеля между Швецией и Эстонией. По его словам, этот вопрос обсуждался с властями двух стран — членов НАТО: Финляндии и Эстонии. На тот момент было принято решение усилить патрулирование Балтийского моря.

Казалось, что окно в Европу Петр I прорубил навсегда, и это воспринималось как геополитическая аксиома, но ничто не вечно под Луной. Уже сейчас балтийское окно России превратилось в относительно небольшую форточку по средней линии Финского залива.

И вот теперь эстонский генерал заявляет, что для блокады Балтийского моря для России у Таллина имеются возможности: «в настоящее время на вооружении ВМФ есть как морские мины, так и противокорабельные ракеты». После блокирования Балтики «для агрессора становится совершенно маловероятным развертывание корабельной и противовоздушной обороны» в акватории моря, что, в свою очередь, «позволяет нам оказывать воздушную и морскую поддержку со стороны союзников».

Предложение совсем не вздорное, как об этом поспешили заявить в Москве. Все страны, расположенные на побережье Балтийского моря, кроме России, теперь являются членами НАТО, из-за чего базы российского флота в Петербурге и Калининградской области оказываются в «клещах», а важнейший для России морской маршрут через Балтику — полностью находится под контролем Североатлантического альянса.

Даже если эстонское предложение не будет реализовано в ближайшее время, оно сразу ставит Москву и ее Балтийский флот вместе с Калининградской областью в состояние стратегической неопределенности. И это существенно влияет на планы России по вторжению в Сувалкский коридор длиной около 100 км, соединяющий Литву и Польшу. Вдоль коридора концентрируются белорусские и российские войска, а Лукашенко постоянно выступает с недвусмысленными угрозами.

И, наконец, еще один черный лебедь, теперь китайский. Такого в Москве точно не ожидали, но произошло. Китай присоединился к санкциям. По данным таможни страны экспорт машинного оборудования упал с начала года на 20% и есть все основания считать, что процесс будет набирать обороты. В Москве и Пекине пишут, что ограничения транзакций между Россией и Китаем очень больно ударили по взаимной торговле. Падает китайский экспорт в Россию электроники и связанных с ней товаров. И это уже вызывает громкий скулеж российского торгового бизнеса.

Несомненно, что этот факт станет одним из главных на переговорах Путина и Си во второй половине мая. Однако, китайский друг, который совсем не друг, мало что может сделать. Государственный секретарь Энтони Блинкен поставил такие ультимативные условия, что навряд ли кто-то в Пекине решится их нарушить.

Комплекс рассмотренных проблем, а также других вызывает в Кремле приступ бессильной ярости. Круг сжимается настолько, что ярость плавно переходит в панику. Отсюда весьма осторожные высказывания пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова.

Он заявил, что в Кремле обеспокоены и считают «опасными» и «нагнетающими напряженность» последние заявления президента Франции и главы МИД Великобритании о возможном присутствии западных войск в Украине и ударов оружием Британии по территории России. «Еще одно очень опасное заявление. Мы видим такую вербальную эскалацию со стороны официальных представителей, мы видим и на уровне глав государств — когда это касается Франции, на более экспертном уровне — когда это касается Великобритании».

Песков заявил, что это ведет к «прямой эскалации напряженности» вокруг войны в Украине. «Здесь вот такую опасную тенденцию нагнетания напряженности в заявлении официальных мы фиксируем. Это вызывает нашу обеспокоенность».

И ничего кроме обеспокоенности Москва сделать не может. Прошли времена российского диктата. Надутый великан сдувается на глазах и ничего сделать с этим не может.

Отсюда ярость и паника. Скоро к ним присоединится и страх.