До недавнего времени общеевропейские выборы — то есть голосование за депутатов Европарламента — были периферийными для большой политики. На первый взгляд выглядит довольно странно, так как речь идет про избрание самого большого законодательного органа Европы и к тому же единственного, состав которого граждане выбирают прямым голосованием.

Отсюда частое отсутствие интереса, как политиков, так и избирателей. И те, и другие считали такие выборы чем-то второстепенным. К тому же многие европейцы вообще не совсем понимали, чем занимаются парламентарии в Страсбурге и поэтому цифры участия были довольно низкими. Только в 1999 году явка превысила 50%. Как следствие, результаты евровыборов мало влияют или вообще не влияют на национальную политику. Выборы в каждой стране практически всегда дают совершенно другие цифры.

Нынешний год стал без всякого преувеличения историческим.

Во-первых, явка избирателей наибольшая за три десятилетия. В этот раз она составила 51%, что выше, чем в 2019 году, когда она составила 50,66%. Причем в Германии, как сообщает Der Spiegel, голосовало 64,8% граждан с правом голоса, что является самым высоким показателем с 1994 года, когда выборы в Европарламент впервые проходили в объединенной Германии. Явка оказалась на 3,4% выше, чем в 2019 году, когда проголосовали 61,4%.

Во-вторых, результаты выборов в Европарламент имели политические последствия во Франции, Бельгии, Болгарии непосредственно, а в Германии, Венгрии и ряде других стран будут иметь в ближайшей перспективе.

В-третьих, голосование отражает не только правый сдвиг в составе депутатов в Страсбурге и определенное усиление националистических, евроскептических, а также леворадикальных настроений в главных странах (по численности населения, экономическому потенциалу и политическому влиянию) континента.

Наиболее громким последствием выборов является роспуск французским президентом Эммануэлем Макроном Национальной Ассамблеи. Представляется, что непосредственно выборы сыграли только роль триггера для демонстрации недовольства избирателей внутренней политикой кабинета президента. И второй фактор, который в условиях Франции действовал многократно.

Многие сторонники партии президента Renaissance на выборы не пришли. По самым разным причинам, а сторонники крайне правых, в частности партии Rassemblement national, RN (Национальное объединение) Марин Ле Пен наоборот мобилизовались, и это отразилось на результатах сильно поразивших Макрона.

Вполне возможно, что досрочные парламентские выборы дадут совсем другой результат, на который рассчитывает президент, но в любом случае сдвиг в правую сторону французской политики налицо и с этим придется считаться как в Париже, так и в Брюсселе.

В Бельгии одновременно с европейскими проходили и национальные выборы. На последних снова победил Nieuw-Vlaamse Alliantie, N-VA (Новый фламандский альянс), партия консервативных националистов из Фландрии, более богатого северного региона Бельгии, где большинство населения разговаривает на нидерландском (фламандском) языке. Он получил 16,71% голосов и 24 места в парламенте.

Интересно, что все опросы последних месяцев указывали на то, что в гонке выиграет ультраправая партия евроскептиков Vlaams Belang, VB (Фламандский интерес), призывающая отделить Фландрию от Бельгии. Хотя эта партия и смогла прибавить в поддержке, но заняла только второе место.

Основная же коалиция из семи партий, сформировавшая последнее бельгийское правительство, теряет большинство и не сможет претендовать на продолжение своего политического курса. Премьер-министр Бельгии Александр Де Кро уже подал в отставку из-за провала своей партии на выборах.

Традиционно в Бельгии формирование коалиций в парламенте и на их основе правительства идет очень сложно и долго. Автор был в Бельгии, когда страна почти 500 дней жила без правительства и похоже, что так будет и на этот раз. Отсюда большая политическая пауза в стране, что как-то отразится на функционировании европейских структур, расположенных в Брюсселе.

Если вернуться к евровыборам, то основными победителями стали правоцентристы из European People’s Party, EPP (Европейской народной партии), которую в том числе представляет действующая глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. Помимо Германии, EPP получила большинство мест еще в девяти странах ЕС, что принесло ей на 11 депутатских кресел больше, чем на прошлых выборах.

Похоже, что избиратели в большинстве стран Европы все же предпочли отдать свой голос правым, но более умеренным партиям и политикам. Тем, кто выступает за усиление контроля за миграцией, но не полную ее остановку, за усиление власти ЕС, а не его развал, за приоритет экономики над экологией и, наконец, за безоговорочную поддержку Украины в войне с Россией.

Главными проигравшими на этих евровыборах выглядят зеленые и либералы.

Самые болезненные удары политические экологисты получили в Германии, Франции и Скандинавских странах. Они потеряли 20 мест в Европарламенте и получили довольно низкие проценты, в частности, в Германии.

Привели к такому положению, прежде всего пандемия и война в Украине — в такой ситуации европейцы предпочли отдать свои голоса за скорейшее улучшение экономической ситуации и откладывание экологических инициатив до лучших времен. Тем самым разговоры о «зеленом повороте» планах в соответствии с European Green Deal (Зеленым пактом) уже не популярны. И это долгосрочный тренд. Зеленые либо отстали от европейского политического mainstream, либо его сильно опередили. Партиям придется искать новое политическое лицо.

Вторая сильно потерявшая на этих выборах общеевропейская фракция — Renew Europe, RE (Обновляя Европу). Это молодая, сформированная только на прошлых выборах 2019 года партийная группа, ядро которой составляют партия президента Франции Эммануэля Макрона Renaissance и союзники известного европейского политика и бывшего премьер-министра Бельгии Ги Верхофстадта.

Целью их объединения в 2019 году стало проведение глубоких реформ Евросоюза, которые превратили бы ЕС из аморфной конфедерации государств, в гораздо более монолитную структуру, близкую к обычным федерациям. Этот проект также часто называют Соединенными Штатами Европы, имея в виду, что в результате ЕС по своему политическому устройству станет гораздо больше похож на США.

Но на этих выборах избиратели отказали в поддержке еврореформаторам. Группа RE потеряла 18 мандатов и едва сохраняет третье место по численности среди фракций Европарламента.

В спину им дышат правые националисты из European Conservatives and Reformists, ECR (Европейские консерваторы и реформисты). Их лидер, премьер-министр Италии Джорджа Мелони, сумела на этих выборах укрепить представительство своей фракции в Европарламенте сразу на 11 мест.

Заметим, что обещанного накануне евровыборов радикального усиления ультраправых сил не произошло. Впервые они вышли в лидеры только в 2 из 27 стран ЕС. Во Франции, где партия Марин Ле Пен Rassemblement national набрала в два раза больше голосов, чем макроновская партия Renaissance, и в Австрии, где ультраправая Freiheitliche Partei Österreichs, FPÖ (Австрийская партия свободы) получила четверть голосов. В Венгрии и Италии, — ультраправые давно входят в правительства.

В той же Венгрии правящая партия Фидес (Fidesz – Magyar Polgári Szövetség — Венгерский гражданский союз) премьер-министра Виктора Орбана потерпела поражение с результатом 44%. Это самый низкий показатель за многие последние выборы.

Главное фиаско Фидес состоит в том, что почти 30% голосов, а это более 1,3 млн избирателей, отошли партии TISZA (Тиса) во главе с Петером Мадяром. Партия была создана 10 февраля нынешнего года и за короткий промежуток времени приобрела достаточную популярность, чтобы бросить вызов правящей партии и премьер-министру, который был полностью уверен в своей победе.

Усиление евроконсерваторов Мелони и одновременно ослабление еврореформаторов Макрона ставит вопрос о том, кто будет чаще всего входить в коалицию в качестве младшего партнера с двумя крупнейшими центристскими партиями: правой EPP и социал-демократами из Progressive Alliance of Socialists and Democrats, S&D (Прогрессивный альянс социалистов и демократов). Эти две фракции в новом созыве Европарламента будут иметь 326 мест из 720. До большинства им не хватает 35 мандатов.

В отличие от национальных парламентов, устойчивых коалиций в Европарламенте обычно не создается. Формируются временные союзы для обеспечения большинства по тем или иным законопроектам. В прошлом созыве основными партнерами центристов были либералы и зеленые.

На этот раз есть все шансы, что важной политической силой, часто входящей в коалицию с правоцентристами, станут правые националисты из ECR премьер-министра Италии Джорджи Мелони.

Первая проверка этой коалиции уже совсем скоро — при голосовании за нового главу Еврокомиссии. Укрепившая по результатам выборов свое представительство в Европарламенте Урсула фон дер Ляйен для своего переизбрания может построить большую правую коалицию с участием консерваторов Мелони. Если такое произойдет, то EPP даст консерваторам и самой Мелони возможность занять важные посты в Европарламенте (например, место вице-спикера).

Сближение правоцентристов с правыми националистами станет все более частым сценарием и для других голосований десятого созыва.

В Киеве с особым вниманием следили за евровыборами. Поддержка Украины является одним из главных политических определителей для европейских политиков. Антиукраинские партии не имеют никаких перспектив войти в mainstream. Партии, которые поддерживают Украину, имеют почти 600 мандатов из 720 в Европарламенте. Сдвиг вправо, произошедший в результате выборов, ни в коем случае не уменьшит поддержку Украины со стороны европейского законодательного органа.