В свете приближающихся президентских выборов в США все чаще можно услышать рассуждения экономистов о неизбежности рецессии в Штатах и, что главное, изменении монетарной политики. Сегодняшний курс Федрезерва на повышение ставки для обуздания инфляции усиливает риски для экономики.

Дорогие деньги приводят к банкротству компаний и падению фондовых рынков, растет стоимость обслуживания огромного государственного долга, падает потребление. Наконец, агрессивная политика американского центробанка, запустившая инфляцию во всем остальном мире, усилила тренды на отказ от доллара. Вслед за странами Евразийского экономического союза, Ираном и Турцией, заявившей о приоритетах торговли в национальных валютах, о стремлении отвязаться от резервной валюты заговорили азиатские и африканские государства.

Глава Центробанка Египта Хасан Абдалла сообщил недавно, что в стране разрабатывают индекс национальной валюты для отвязки от доллара. О переходе на национальные валюты во взаимных расчетах за несколько недель уже заявил целый ряд государств: от Турции и Бразилии до Китая и Индии, однако львиная доля операций на рынке валют происходит с использованием доллара, так что статус главной резервной валюты пока непреклонен. Но дыма без огня, как известно, не бывает.

Ранее в разгар антироссийских санкций Иран уже обращался в Шанхайскую организацию сотрудничества с предложением создать новую единую валюту для торговли между членами евразийского блока, в который входят Китай, Индия и Россия. Кроме того, рассматриваются возможности валютной интеграции в рамках Европейского экономического союза. Как выяснилось, суть такого слияния заключается в необходимости создания собственной международно-финансовой системы, которая была бы защищена от санкционного давления, арестов активов и замораживания счетов.

По мнению экономиста Натига Джафарли, несмотря на многолетнюю российскую пропаганду, повествующую о снижении роли доллара в мире, а также приближающемся избавлении от доллара во взаимной торговле РФ с другими странами, «реальность далека от популистских заявлений Кремля». По данным Международного валютного фонда (МВФ) резервная финансовая подушка стран мира в 2013 году составляла 11 трлн 700 млрд долларов, из этой суммы только 3 трлн 810 млрд приходилось на доллары, а остальное хранилось в других валютах, ценных бумагах и золоте.

Уже через три года резервы стран мира сократились до 10 трлн 720 млрд долларов, а доля резервной валюты в этих запасах достигла 5 трлн 500 млрд. При этом еще через три года – в 2019 году при общей сумме резервных фондов на уровне 11 трлн 820 млрд долларов доля американской валюты выросла до 6 трлн 730 млрд долларов. В прошлом году резервные фонды стран составили 12 трлн 920 млрд долларов, из них 7 трлн 90 млрд – в долларах.

«Судя по этой статистике, роль доллара как резервной валюты не только не ослабла, но укрепилась за последние десять лет, — говорит аналитик в беседе с #. – Все это, конечно же, не означает отсутствие проблем, поскольку сложности определенно присутствуют и проблемы будут разрастаться. Потому что по мере ускорения перехода от глобального мира к миру фрагментированному будут появляться новые регионально привлекательные валюты. Скажем, сегодня китайский юань уже близок к тому, чтобы взять на себя такую ​​роль».

Государства ищут способы отказаться от доллара, чтобы быть менее подверженными влиянию США в мировой финансовой системе. Однако путь к валютному полицентризму будет долгим.

«Роль китайского юаня в перспективе перехода к многовалютной системе рассматривается как ключевая еще и потому, что это одна из наименее волатильных денежных единиц, — продолжил Джафарли. — В период с 2011 по 2021 год курс ее колебался между 6,22 и 7,10 юаня за доллар — очень низкая волатильность, что делает юань привлекательным. Но самым слабым местом юаня является то, что он тесно связан с долларом и экономикой США. В прошлом году товарооборот между США и Китаем увеличился на 28,7% по сравнению с 2020 годом (рекордный рост в годовом исчислении) и достиг 755 млрд 640 млн долларов. США уже много лет являются торговым партнером Китая №1, а Россия, например, занимает 11-е место в товарообороте Китая».

В то же время, поясняет он, появление и усиление региональных держав во фрагментированном мире может привести к появлению и укреплению региональных валют:

«В этом смысле Организация тюркских государств должна подумать о создании общей валюты как способе укрепления торговых отношений на будущее, т.е. путем планирования перспектив на ближайшее десятилетие. И это будут не обязательно классические бумажные деньги. Главное условие такого перехода – страны сохраняют собственные валюты – цифровые деньги в будущем. Ведь единая валюта откроет широкие перспективы для ускорения взаимной торговли между тюркскими странами, и активизирует экономические связи с миром носителей долларов, евро или юаней».