Южногородские «Сашхены»

В одном южном городе классиков не только почитали, но и почитывали. Например, произведение И.Ильфа и Е.Петрова «12 стульев», одним из героев которого был завхоз 2-го дома Старсобеса. То был, как писали классики советской литературы, застенчивый ворюга. Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза.

Завхоза звали Александром Яковлевичем, а жену его Александрой Яковлевной. Он называл ее Сашхен, она звала его Альхен. Свет не видывал еще такого голубого воришки, как Александр Яковлевич. Хотя, так считали авторы бессмертного произведения. Просто потому, что они никогда не жили в одном южном городе, где ударно трудились во благо самих себя, своих родных и близких местные «Сашхены». Но именно тем и объяснялся интерес южногородцев к произведению классиков — уж больно много знакомых персонажей в нем они видели.

Вот и ныне весь город обсуждал похождения одного из этой длинной очереди. Звали местного героя новостей Умелец Слугов. Он совершил невероятный карьерный взлет. Родившись в одной из провинций, он перебрался в южный город, где успел поработать обслугой в одном из лучших местных ресторанов под названием «Берег». Тогда, в годы ранние и полные грез, он радовался каждой новой копейке, что была оставлена ему за хорошее обслуживание клиентов ресторана. Стыдно за такие заработки Умельцу не было — деньги он зарабатывал праведно.

Шальные прибыли свалились на него позже, когда Слугов стал кочевать из одного властного кресла в другое, в конечном итоге обосновавшись в кабинете главы исполнительной власти одного из отдаленных районов южного города. Нет, он не готовил кашу старушкам Старсобеса на машинном масле и не продал все инструменты духовой капеллы, как это сделал литературный Сашхен. Южногородский Умелец проявил куда больший размах, развил куда более бурную деятельность.

Он  присваивал средства, выделяемые государством для оплаты общественных работ, для которых привлекаются безработные и малообеспеченные граждане и деньги, выделяемые на работы по благоустройству, строительно-ремонтные работы в районе, он требовал взятки за разрешение на строительство с сограждан. А еще, он наложил лапу на любой мало-мальски прибыльный бизнес, попутно обретя гектары земель. В общем, стал жить Слугов так, как ему даже не грезилось в годы, когда он обслуживал клиентов ресторана «Берег».

Но, как теперь выясняется, все эти годы он страдал. Ему, оказывается, было мучительно больно и стыдно за то, что приходится брать взятки, воровать вагонами и гектарами. А все почему? Потому, что поймали господина Слугова за руку, сняли с должности и теперь ему светил реальный такой тюремный срок. Такая перспектива способствует ускоренному чувству раскаяния, стыда, сожаления за все, что сделано в чиновничьем кресле во благо самого себя и своей семьи, а не во благо народа.

Раскаяние Умельца показали по южногородским телеканалам. Не местный, но все же очень известный персонаж, по фамилии Станиславский, увидев Слугова в новой для него роли, наверняка бы воскликнул: «Верю!». Уверен, что поверили в раскаяние этого господина и все южногородские коррупционеры, как отставные, так и действующие. Им было, что терять. Нагрянь к ним нечаянно соответствующая структура, ее сотрудники быстро нашли бы десятки квартир, вилл и иномарок, которые нажиты непосильным трудом у каждого из этого длинного списка идейных борцов за денежные знаки.

Которые, судя по всему, уже сейчас должны начать зубрить новую для себя роль. Им предстояло играть Умельца Слугова, перешагнув, за ненадобностью, роль местного Сашхена. Правда, конечно же, им хотелось бы избежать дебюта в этой роли, показа их в новостях в новом амплуа. Но для этого нужно было не красть. Ранее или сейчас — это не принципиально, просто не красть. А вот с этим как раз была большая напряженка. Тут ведь существовала следственно-причинная связь: чтобы познать и ощутить чувство стыда, нужно сначала наворовать. Никак не наоборот. Иначе, за что вообще краснеть, если ничего не украл и жил честно?! Такая вот она, южногородская философия. Ее последователей было немало. И об этом местное население знало, даже не изучая произведение классиков литературы и не поражаясь сходству Сашхена с кем-то из лучших людей города.


Лента