Бывший советник по национальной безопасности США Джон Болтон присоединился к консультативному совету недавно созданного проекта «Турецкая демократия» (Turkish Democracy Project).

«Пришло время бить тревогу по поводу Турции», — написал Болтон в Твиттере. «При авторитарном лидере некогда надежный союзник по НАТО отворачивается от демократии и сближается с Россией. Я рад присоединиться к консультативному совету Turkish Democracy Project, чтобы пролить свет на мрачную ситуацию».

Turkish Democracy Project — это международная политическая организация, «созданная в ответ на недавний поворот Турции от демократии к авторитаризму».

Среди других членов консультативного совета — бывший губернатор Флориды Джеб Буш и бывший министр иностранных дел Италии Джулио Терци ди Сант’Агата.

Джон Болтон работал советником по национальной безопасности при бывшем президенте США Дональде Трампе. Впоследствии он раскритиковал тесные отношения своего бывшего босса с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, заявив, что Трамп любил «оказывать личные услуги диктаторам, которые ему нравились».

Но это странная позиция, по крайней мере, на первый взгляд. Большая масса мировых аналитиков сходится во мнении, что Эрдоган Путину союзник отнюдь не настоящий, а лишь временный, ситуативный (как они выражаются). И в принципе этому много подтверждений в разных странах, где сталкивались интересы Турции и России. Трудно поверить, что такому «ястребу» как Болтон всё это не известно. Тогда с чем связана эта его заявленная позиция? За ней стоят интересы каких-то влиятельных групп в мировой политике? Тех, кто по каким-то причинам не заинтересован в усилении влияния Турции? Что это за силы, что тут можно предположить?

Ситуацию прокомментировали # известные иностранные эксперты.

Гела Васадзе, ведущий эксперт Грузинского Центра Стратегического Анализа (GSAC, Тбилиси):

— На самом деле новость очень интересная. Мы привыкли говорить о башнях Кремля, имея ввиду неоднородность российской власти. Но Россия крупная региональная держава, тогда как США мировой лидер. Так что вы можете себе представить сколько башен в Вашингтоне.

В данном случае мы имеем дело с активностью одной из таких башен, которая хоть и находится в жесткой оппозиции к существующей власти в Белом доме, но достаточно могущественна, чтобы влиять на политику Соединенных Штатов. Насколько я могу судить, это та часть американского истеблишмента, которая тесно связана с турецкими модернистами (назовем их так) и военными. Инициатива группы интересна ещё и потому, что она появилась со стартом большого тюркского проекта и в рамках подготовки к предстоящим выборам в Турции, которые будут крайне тяжелыми для Эрдогана. Эта группа всегда последовательно лоббировала интересы Турции как оплота атлантизма на Ближнем Востоке и постсоветском пространстве. Для них пантуранский проект — детище, вынашиваемое десятилетиями. И в этих условиях, Эрдоган с его тонкой восточной политикой заигрывания с Россией и Ираном явно не устраивает этих людей. Другое дело, что в Вашингтоне много башен, поэтому все совсем не просто.

Евген Магда, директор Института мировой политики (Киев):

— Я полагаю, что новый статус господина Болтона – это не что иное, как часть политической борьбы демократов и республиканцев, которая в Соединенных Штатах не останавливается в принципе ни на секунду. Поскольку он сегодня априори не может быть задействован в государственной системе управления, то соответственно ищет себя там, где он может сыграть большую роль. А Турция в любом случае достаточно активна и достаточно заметна не только в своем регионе, но и на мировой арене в целом.

Я бы не стал делать далеко идущих выводов из нового статуса господина Болтона, а все-таки дождался бы каких-то возможных изменений в отношениях Соединенных Штатов и Турции, дождался бы каких-то возможных изменений в отношениях Турции и России, дождался бы новых шагов Турции как минимум в Черноморском бассейне. Это то, от чего можно отталкиваться, и то, из чего можно делать выводы. Делать выводы из присоединения даже политического тяжеловеса к любому негосударственному проекту, на мой взгляд, слишком рано.