Первая встреча между Джейхуном Байрамовым и Сергеем Лавровым проходила в очень напряженной обстановке в свете обострившихся отношений между Москвой и Баку. Поэтому данная встреча вызывала особый интерес.

С другой стороны, по определенным месседжам министров важно было понять тоннаж и обсуждаемые темы. О том, как можно охарактеризовать итоги первого визита, что можно ожидать в карабахском направлении и двухсторонних отношения, рассказал в интервью # российский политолог Олег Кузнецов.

—Как вы оцениваете первую встречу между Лавровым и Байрамовым в Москве? Какие главные тезисы стоит подчеркнуть из этой встречи?

— Не надо думать о том, что первая встреча министров иностранных дел России и Азербайджана носила ознакомительный характер, во время которой оба коллеги присматривались друг к другу. Ни для кого в этом мире не секрет, что внешнюю политику вашей страны всецело определяет ее президент, профессиональный дипломат Ильхам Алиев, который в силу наличия у него профильного образования в данном вопросе понимает много больше глав других стран.

При нем глава внешнеполитического ведомства, кто бы ни был назначен на эту должность, — в отличие от Сергея Лаврова при Владимире Путине — не сможет играть самостоятельной роли, и является более «техническим», чем «политическим» исполнителем функций в соответствии с этой должностью. Поэтому во время этой встречи Джейхун Байрамов должен был показать своему российскому коллеге, насколько адекватно и целенаправленно он способен артикулировать и ретранслировать политическую волю своего государства в сравнении с его предшественником. А в том, что позиция Азербайджана по всему спектру внешнеполитических вопросов после смены “70-летнего Мамедъярова” на “50-летнего Байрамова” в кресле министра иностранных дел страны никак не изменится, я более чем уверен.

Для Сергея Лаврова эта встреча носила, вне всякого сомнения, определенный морально-психологический аспект, на который в Азербайджане вряд ли кто обратит внимание. Дело в том, что он с прежним своим азербайджанским коллегой был практически ровесником, они оба имели приблизительно одинаковый менталитет, уровень образования, воспитания и профессиональной культуры, основа которой была заложена еще в СССР, поэтому в общении  друг с другом не обращали внимания на многие формальности, понимая друг друга с полуслова.

Лавров и Байрамов — это люди уже разных поколений, разных ментальностей, разной интеллектуальной и эмоциональной среды образования и воспитания. Лавров относится к уходящему поколению международных политиков, Байрамов — к приходящему на международную арену, поэтому он априори более деятелен, активен и вынужден завоевывать себе авторитет на новом профессиональном поприще в рамках так называемого «коридора возможностей», определенного для него президентом Алиевым.

Можно сказать, что в практике взаимоотношений внешнеполитических ведомств России и Азербайджана началась новая, а поэтому объективно интересная фаза конструирования нового типа профессиональных контактов, будущее которых пока покрыто туманом неопределенности, хотя уже сегодня понятно, что магистральные или стратегические темы — Карабах, пантюркизм, энергетическая конкуренция — никуда не уйдут с повестки дня двусторонних отношений.

Судя по отчетам об этой встрече, ничего принципиально нового в содержание двусторонних отношений она не привнесла, да и не могла привнести. Если посмотреть на характер отношений между Россией и Азербайджаном, то у них нет общего объединяющего начала, кроме обоюдной приверженности так называемым «общечеловеческим ценностям», зато источников противоречий — хоть отбавляй, главные из них я уже назвал выше.

Главная причина, по которой две наши страны сегодня не способны сформировать действительный экономический и политический союз, заключается в отсутствии общих денег и собственности, вокруг которых этот союз мог бы формироваться и развиваться. Да, между двумя странами есть развитые торговые отношения в самых разных областях — от вооружений до сельскохозяйственной продукции, но нет серьезных примеров международной кооперации, когда на глобальных проектах обе страны совместно, а не каждая в отдельности за счет другой, зарабатывали бы деньги на международных рынках. Увы, этого нет, а это значит, что нет коллективного интереса, а раз его нет, то объективно не может быть ничего другого выше добрососедства и торгового партнерства. С такой объективной реальностью надо мириться. Поэтому не было, и в принципе не могло быть, чего-либо принципиально нового в диалоге министров Лаврова и Байрамова.

-До встречи с Байрамовым, состоялся телефонный разговор между Лавровым и Мнацаканяном. Как вы считаете, возможно ли, что господин Лавров передал какие-то месседжи Мнацаканяна новому министру о желании начать новый переговорный процесс?

— Об этом сегодня ведется достаточно много разговоров в медиа пространстве как России, так и Армении, а также опосредованно и Азербайджана. Разговоры о намерениях такого рода ведутся также между Москвой, Парижем и Вашингтоном. Как мы помним, после боев на армяно-азербайджанской государственной границе в районе Товуза, президент Ильхам Алиев заявил, по сути, о выходе Азербайджана из переговорного процесса под эгидой Минской группы ОБСЕ в прежнем его формате. Если быть совсем точным, то он сказал о том, что делегация вашей страны не вернется за стол переговоров, пока они не примут конструктивный характер, и на повестке дня не будет стоять вопрос о механизме деоккупации захваченных Арменией азербайджанских территорий.

Армения не готова к шагам в этом направлении, о чем свидетельствуют участившиеся военные провокации, призывы к гражданам страны поступать на контрактную службу в оккупационный корпус, намерение создать в Армении народное ополчение по типу фольскштурма в дни агонии гитлеровской Германии. Армения, по крайней мере, публично или напоказ делает все, чтобы и далее блокировать усилия Минской группы ОБСЕ реанимировать переговорный процесс, прекратившийся по ее вине. Это видно невооруженным глазом из любой точки мира, а не только из Баку. Поэтому в данных условиях и обстоятельствах содержание телефонного разговора министров Лаврова и Мнацаканяна не имеет принципиального значения, каким бы оно ни было.

— Насколько реален переговорный процесс между Азербайджаном и Арменией после Товузских событий?

— У замечательного русского поэта Владимира Маяковского есть такая стихотворная строка: «Если звезды зажигают, значит это кому-то нужно…». Поэтому я не исключаю возможности успешной реанимации переговорного процесса по нагорно-карабахскому урегулированию, если в его результате, я подчеркиваю, в его результате, а не в безрезультативном процессе, будут действительно и по-настоящему заинтересованы международные посредники — Москва, Вашингтон и Париж, которые силой своего авторитета заставят страну-агрессора выполнить требования международного сообщества по возвращению оккупированных территорий под юрисдикцию Азербайджана.

Доказательством наличия такого намерения может быть только ультиматум в адрес Еревана с указанием точных сроков вывода войск. Только тогда можно будет начать мирные переговоры по всем остальным гуманитарным вопросам о статусе армянского населения Азербайджана. А пока этого не случится, реальных перспектив для возобновления переговоров между Баку и Ереваном лично я не вижу.