Художник Аббас Мамедов прославился своими гиперреалистическими картинами, глядя на которые с трудом верится, что это – произведение искусства, а не фотография. Особой популярностью пользуются работы художника, посвященные Баку.

В интервью # Аббас Мамедов, рассказывает, как он пришел в мир искусства, как создает свои удивительные работы, и что они для него значат:

— Вас называют художником, создающим иллюзию реальности. Чем вас привлек гиперреализм?

— Путь к гиперреализму начался с того, что я очень долго изучал реализм. В студенческие годы копировал картины мастеров. А когда была возможность, приходил в наш Музей Искусств и с натуры рисовал классические картины. Я помню, что больше всего хотел развиваться именно в направлении реализма.

К гиперреализму меня привели натюрморты с нашими национальными элементами.

Поскольку все это стоит очень дорого, и я не мог себе позволить купить эти вещи, то я был вынужден брать их напрокат. После чего делал композицию, фотографировал ее, чтобы потом рисовать с фотографии. Собственно, после этого опыта я начал рисовать исключительно с фотографий, потому что  другого выбора и не было.  Я и сейчас так делаю. Думаю, что искусство нашей страны от этого никак не проиграет, ведь я хочу показать всему миру, какие у нас замечательные исторические элементы быта.

— С чего начинался ваш творческий путь?

— Я вырос в семье художников. Но выбор – продолжить семейные традиции или пойти по другому пути, был исключительно за мной. Я выбрал путь художника. Потому что я – свободолюбивый человек, и в другой сфере мне наверняка пришлось бы нелегко. Искусство для меня — это наука, в которой ты постоянно развиваешь себя и свое мышление.

В детстве я посещал галерею имени Тофига Исмаилова, участвовал в различных выставках для юных художников. Потом поступил в Художественное училище имени Азима Азимзаде, а далее — в Азербайджанскую Государственную Академию Художеств. Весь этот путь оказал огромную роль в моем формировании как художника. Считаю, что художник должен был также духовно сильным человеком, быть готовым к тому, что кому — то понравятся твои картины, а кому- то — нет. Путь художника сложный, но отступать нельзя.

— Ваши пейзажи Баку порой вызывают у зрителей сомнения: они настолько реалистичны, что многие принимают их за красивые фотографии…

— Да есть такое. Но разница между картиной и фотографией очень большая. Картина в любом случае ценнее фотографии, с которой ее нарисовали. Вы не сможете продать фотографию дороже, чем картину, срисованную с этой же фотографии. Да и потом: далеко не каждую фотографию можно нарисовать на холсте.  Примерно из 40-50 фотографий Баку только несколько будут смотреться красиво и эстетично на холсте. Уверен, что практически каждый предпочел бы, чтобы в его доме висел пейзаж Баку в виде картины, а не фотографии. Поэтому я не люблю, когда фотографию и картину ставят на одну чашу: это совершенно разные весовые категории. Еще в 18 – 19 веке Баку рисовали такие художники, как Боголюбов, Гиппиус, Верещагин, Жан Пьер Муане. Гляди на их работы, мы можем наглядно увидеть, насколько изменился наш любимый город. Надеюсь, что мои картины тоже будут свидетельством того, каким был Баку в наше время.

— Нередко художники нового поколения, к которому также относитесь и вы, в поисках новых форм искусства иногда отрицают классическую школу. Что вы думаете по этому поводу?

— Отрицание классической школы — это неуважение к искусству! Я считаю, что каждый художник должен прежде всего уметь рисовать реализм, и только потом, если есть такое желание, найти свой стиль. Ведь тот же Пикассо, Дали, многие импрессионисты прекрасно рисовали классику, прежде чем перейти к чему-то индивидуальному.

Мне нравится цитата Эдгара Дега: «Часто говорят: многие плохие живописцы знали анатомию, а многие хорошие — не знали. Следовательно, анатомия не нужна. То же самое говорят о перспективе. Я отвечу им: нужно знать все, но уметь пользоваться тем, что знаешь».

И это не я говорю, а один из самых уважаемых импрессионистов прошлого столетия. Следовательно, молодое поколение немного сбилось с пути. Не знаю,  думают ли они о  вкладе в искусство. Скорее, стремятся удивить толпу, получить хоть какое-то признание. Но художник — это не иллюзионист и не клоун, чтобы развлекать толпу.  Моя позиция может показаться радикальной, но я не выступаю против других жанров. Я просто хочу, чтобы люди с уважением относились к тому, чем занимаются, не давая повода сказать обывателю:  «Так «нарисовать» и я смог бы!».

— Вопрос, конечно спорный, но стоит ли на ваш взгляд обычному обывателю пытаться найти смысла в «каракулях» абстракционистов, если, к примеру, речь идет о работе на миллион?

— Я думаю, что каждый человек свободен в этом выборе. Но многие обычные люди не воспринимают такие картины серьезно.  Сложно найти золотую середину, но есть одно «но»: не зная автора такого произведения, подробности его жизни и творчества, глядя на картину, конечно же, сложно разгадать ее смысл. Для этого надо знать философию автора. Искусствоведы, правда, пишут много и обо всех, но это скорее общая информация.  Понять художника можно только общаясь с ним, обсуждая его творчество лично с ним, или же, человека должны связывать с картиной личные эмоции, либо  воспоминания.

— Для вас есть такая особенная картина?

—  Да. Это картина американского художника Эндрю Уайта «Ветер с моря». Каждый раз, когда я смотрю на эту картину, я вспоминаю жаркие дни лета на даче. Я лежу под таким же окном, как в картине и смотрю на чистое небо без облаков, забывая обо всем на свете. И дует такой же южный ветер…  Эту бурю эмоций ни одна картина уже не заменит в моей жизни.

— А есть работы азербайджанских мастеров, которые также вызывает у вас трепет?

— Наши мастера живописи всегда отличались патриотическим настроем, и мне это очень нравится. К таким особенным картинам относится работа Надира Гасымова «Кричащее море» (1976). Мощь волн Каспия передана  в ней с такой удивительной энергетикой, что глядя на эту картину, я буквально слышу звук волн, ощущаю, как они разбиваются об эстакаду, на которой стоят люди. НО самые дорогие моему сердцу картины – это работы моих покойных родителей, Бести и Шахпеленг Мамедовых. Их работы всегда заставляли меня двигаться вперед, воодушевляли. Без того, что вложили в меня мои родители, не было бы ничего.

— Вы принимали участие в различных выставках, в том числе под эгидой UNICEF. Персональную не планируете?

— Планирую. Многие интересуются, когда же я, наконец-то, проведу персональную выставку. На создание картины в том стиле, в котором я работаю, уходит много времени. Для выставки нужно собрать картины. Работа над одной картиной занимает у меня 2-3 недели. Думаю, что в ближайшем времени я смогу все организовать.

 — В 2013 году вы с друзьями провели благотворительную акцию и купили мини автобус для детей с синдромом Дауна. Какую роль играют в вашей жизни идеи добра?

— Последние процессы в мире показали, что люди в трудных ситуациях умеют поддерживать друг  друга. Особенно в нашей стране. Во время карантина небезразличные люди помогали малоимущим. Наше государство также оказало большую поддержку безработным и малоимущим. Когда живешь в такой стране, то идеи добра возникают сами по себе. Для добра, как и для всего остального, нужна движущая сила, которая подтянет в ряды много добровольцев.

— Карантин стал для вас плодотворным периодом в творчестве?

— Однозначно да. Учитывая, что я работаю в одной фирме, то на карантине у меня появилось много свободного времени. Я всецело смог сконцентрироваться на творчестве, и ничего меня не отвлекало. Пейзаж «Баку с чайками» доставил мне особое удовольствие. Я давно искал такой пейзаж и необычный вид с моря. Но все же, самой своей реалистичной работой  считаю пейзаж Венеции, я изобразил канал, находящийся недалеко от Рио Малпага.  Последняя моя работа — это натюрморт в стиле старых фламандских мастеров. Впереди – новые идеи и задумки.